Я извинилась, ну что ещё? Всё как-то Да перестань же!
Но я довольно ловко расстегнул пуговицы на её джинсах Как давно я не касался того, что там запрятано
Ну ты что?! Таня попыталась оттолкнуть мои руки. Ты хочешь, чтобы я ушла?!
Уйдёшь, я закажу его! сказал я очень тихо, но очень ясно, и близко глядя ей в глаза.
Что?!
Я не повторяю, сказал я. Останься сегодня и пойдёшь к нему завтра. Более того, я сделаю всё, что ты попросишь, как не делал до сих пор. Я не помогал тебе с Куриловым и Вальдауфом, ты не просила. Но я помогу этому, чем он занимается? Музыкой? Ротации-чертации, через месяц его группа будет на вершинах хит-парадов. Хочешь?
Я засунул ладонь ей в джинсы, мягенькая шёрстка примялась жесткими штанами, а трусики из тонкого шёлка
Марк ну ты что?.. она не дала мне продвинуться дальше.
Я отпустил её. И снова подошёл к мини-бару.
Или останься сама, или я напьюсь и
Ну перестань! Что за блажь?
Блажь?! Ну, может и блажь, пусть блажь! Но или ты ляжешь в постель, или он ляжет в гроб.
Ты дурак, что ли? Обольститель, тоже мне
Да я не умею обольщать, чего там, я пожал плечами. Мне не приходилось. Тебя вот в жёны заманил, а ты сестрой сделалась мне. Я больше не могу.
До сих пор мог, а теперь
А теперь не могу! И ты обещала, если мне станет невмоготу, ты ты обещала мне. Ты помнишь?
Я налил виски, но не пил, поболтал тающим льдом по стенкам.
Вот так ты хорошо сам не захочешь! разозлилась Таня.
И со злостью сбросила кеды, блузку и стащила джинсы вместе с трусиками, оставшись в облачении из своих чудесных волос. Белая кожа, белые волосы, они подсвечивают её тело, даже чисто эстетически это очень красиво, очень, как будто она изысканный цветок, магнолия, к примеру «Сам не захочешь», ну-ну
Что дальше? Здесь?.. Или, как ты приказал, в постель лечь? вздрогнув ноздрями, спросила она, бледнея, губы при этом странным образом стали ярче.
Тань, я не знаю, я девственник в этом смысле, сказал я, пожав плечами, и искренне веселясь её злости.
Таня тут же почувствовала это и, вздохнув, провела по волосам, успокаивая свой гнев.
Слушай, ну что мы как эти, какой-то цирк Марк, ну это смешно попыталась она.
Ты думаешь, мне смешно? я расстегнул брюки и показал ей, что мне вовсе не до смеха.
Тьфу! её злость сама по себе так мила и забавна, что за одну эту нашу перепалку я бы влюбился в неё.
Махнув рукой, Таня направилась в спальню. Когда я вошёл вслед за ней, она откидывала покрывало с постели, приятно было любоваться грацией её обнажённого тела, игрой мышц под кожей. Какого чёрта я не должен этого хотеть? Потому что когда-то по дурости пообещал? От любви и пообещал дурак, всегда остаёшься в дураках, как только открываешь душу
Таня, зло взглянув на меня, улеглась на свою половину, потом вспомнила, завернула жгутом волосы и просто легла на спину, не накрываясь.
Пожалте, барин, сказала она, а мне был виден пульс, бьющийся точкой между рёбер и над солнечным сплетением, до которого почти доходил тонкий-тонкий шрам, отсюда с трёх шагов его не видно, я просто знаю, что он там есть. Когда-то на мой вопрос об этом она соврала мне, что сделала себе грудь, и шрам остался от операции, я верил недели две, а потом Платон рассказал мне, что в детстве её оперировали на сердце, и долго хохотал над её выдумкой, утирая слёзы с длинных ресниц
Я тоже обнажился и подошёл к изножью постели.
Что могу делать, что хочу?
Что хотите, ваше сиятельство. Надеюсь только, не сожрёте
Ну, это может быть
Думаю, Таня рассчитывала охладить мой пыл, залить водой своих лягушачьих шуточек и подколок, но меня они только распаляли, как всегда возбуждали её остроты. Мне не хотелось набрасываться. Мне почти двадцать восемь и я никогда не занимался нормальным сексом, какая теперь могла быть спешка? Особенно, когда я «сиятельство» и «барин», думаю, назови она меня скотиной, я повёл бы себя именно, как скотина, а сиятельству пристали изысканные ласки
Незачем описывать то, что знают и делают нормальные люди и чего не знал прежде я, что это значит, впервые упиться тем, чего так долго хочешь, желать выпить до дна, думая о том, что, возможно, тебе больше не получить того же, вот о чём я думал, приступая Но я сразу забыл обо всём, как только ощутил аромат её кожи
Наверное, есть вещи, которых стоит ждать и желать долго, чтобы почувствовать до конца их волшебство. Да, я никогда этого не делал, да я вообще мало что делал, но если в прошлом мне приходилось действовать рассудочно, или подчиняться желаниям других, о чём я не хочу больше помнить, то теперь моё тело само всё знало и вело меня