Нет, какой-то дурацкий ответ. Он даже не дослушает, я ещё раз откусила мороженое и села на лавку, а если так отвечу:
Он кричит, потому что ты отказался ходить на курсы молодых родителей.
Нет, не пойдёт, я ж знаю, что Дима хотел, но у него не вышло из-за работы. Мороженое капнуло мне на кроссовки, и я уже хотела выругаться вслух, как до меня дотронулась рука мужа.
Извини, мы одновременно начали говорить, и заулыбались.
Новоиспечённый папаша сел рядом, а я произнесла немного отрешённо:
Дим, я не знаю, может плачет, потому что хочет перевернуться, может, рука затекла, может, есть хочет, я честно не знаю, хотя он же недавно ел. И почему он вообще ест все время, смотрит на меня голодными глазами снова ест и плачет, и снова ест.
Лен, давай положим его в коляску.
Я так подержу, а то уже боюсь, что проснётся, и снова этот крик, а в книге было написано Красиво: младенец поел, посмотрел вокруг, спит почти двадцать часов первые месяцы. Так и хочется найти автора этой книги, прижать к стене и закричать: «Показывай мне давай таких правильных младенцев! Быстро показывай!»
Лен, порой мне кажется, что Паша кричит почти двадцать часов, потому что хочет, черт его подери, кричать, Димка пытался шутить, но мне было не до этого.
Что-то подсказывает мне, что Он просто хочет есть, но я мама, я должна просто кормить сама. Я и кормлю, а он кричит, капли мороженого упали снова на кроссовки, Дима достал быстро салфетку, наклонился и стал вытирать.
С минуту мы оба молчали, глядя в никуда. Затем я услышала робкий голос мужа:
Давай я куплю смеси, их ещё будешь давать. Ты только скажи, что нужно.
Внутри меня всё натянулось, ноздри раздулись, и я начала шептать, сильно артикулируя:
Все! Повторяю ВСЕ могут кормить сами. Нет женщин, не способных кормить грудью. Все идет из головы, я об этом читала, Дима не перебивал меня и не пытался спорить, поэтому я стала говорить спокойнее. Вернее, какой-то там маленький процент не может, а все остальные «придумывают себе причины не кормить». А я не придумываю! Я женщина и кормлю. И точка!
Я тебя понял, Лисенок. Значит, скоро всё наладится, произнёс муж, но его тяжёлый вздох говорил о том, что он очень устал.
Дим, дослушай и не вздыхай так, я строго посмотрела на мужа. Смеси портят детей, делают из них больных, иммунитет у искусственников никудышный. Я каждый день говорю сама себе: «Лена, соберись, ешь-пей, все будет хорошоНо собраться не могу! Черт! Черт! Черт!»
Я начала резко плакать и разбудила Пашу, видя мои слёзы, Дима взял его на руки и стал ходить вокруг лавки, на которой я сидела, ковыряя ногой, приклеившейся к тротуару желтый лист берёзы.
Я говорила сквозь слёзы и какую-то внутреннюю боль:
От Пашиного крика всё у меня внутри натягивается как струнаНет, не так даже натягивается так, будто внутри меня спрятан канат, и два огромных великана, тянут его в разные стороны, пытаясь разорвать меня на тысячи кусков. И разрывают меня под голодный крик сынакрик, к которому ещё добавились колики.
Я не видела ничего вокруг, слёзы, будто ливень стояли стеной в глазах:
И меня, Дим, «накрывает», накрывает от беспомощности: я не знаю, как помочь, могу только прижать сына к себе крепко-крепко, как самое дорогое счастье в мире, но разве это ему поможет? Это поможет от колик, скажи? Прижать к себе с любовью, когда внутри два великана разрывают тебя на части.
Дима не знал ответа, он просто ходил вокруг лавки с сыном. И я не знала ответа, я просто сидела на лавочке и плакала.
09.09.2013
Я вытащила из ушей наушники, в которых шла лекция президента ассоциации педиатров про верное введение прикорма, вытащила и стала слушать, как сопит Паша, как он набирает воздух в такой крохотный носик, как его приоткрытые губки похожи на изящные изгибы какого-то красивого цветка.
Он будто почувствовал, что его рассматривают, и глубоко вздохнул, немного шевелясь.
Я убрала вниз планшет, пытаясь ногой отодвинуть, как можно дальше, как самое ненужное, что может быть сейчас в жизни.
Мне было так тепло, и даже не от его тела, а от ощущения, что вот он такой маленький настоящий. Ему три недели, всего три, а он такойне знаю, как выразить словами.
Как я сейчас счастлива, очень. Вселенная, ты мне веришь? Веришь, что это и есть счастье? Если да, то дай какой-то знак, с улыбкой произнесла я мысленно, рассматривая маленькие тёмные волосики на ушках Паши.