По соседству, в хорошо оборудованных боксах, шумно возились механики. Мы были оснащены довольно скудно. Несколько инструментов, свечи зажигания, два запасных колеса, подаренные нам какой-то фабрикой, немного мелких запасных частей вот и все. Кестер представлял самого себя, а не какой-нибудь автомобильный завод, и нам приходилось нести самим все расходы. Поэтому у нас и было только самое необходимое.
Пришел Отто в сопровождении Браумюллера, уже одетого для гонки.
Ну, Отто, сказал он, если мои свечи выдержат сегодня, то тебе крышка. Но они не выдержат.
Посмотрим, ответил Кестер.
Браумюллер погрозил «Карлу»:
Берегись моего «Щелкунчика»!
Так называлась его новая, очень тяжелая машина. Ее считали фаворитом.
«Карл» задаст тебе перцу, Teo! крикнул ему Ленц.
Браумюллеру захотелось ответить ему на старом, честном солдатском языке, но, увидев около нас Патрицию Хольман, он осекся. Выпучив глаза, он глупо ухмыльнулся в пространство и отошел.
Полный успех, удовлетворенно сказал Ленц. На дороге раздался лай мотоциклов. Кестер начал готовиться. «Карл» был заявлен по классу спортивных машин.
Большой помощи мы тебе оказать не сможем, Отто, сказал я, оглядев набор наших инструментов.
Он махнул рукой:
И не надо. Если «Карл» сломается, тут уж не поможет и целая авторемонтная мастерская.
Выставлять тебе щиты, чтобы ты знал, на каком ты месте?
Кестер покачал головой:
Будет дан общий старт. Сам увижу. Кроме того, Юпп будет следить за этим.
Юпп ревностно кивнул головой. Он дрожал от возбуждения и непрерывно пожирал шоколад. Но таким он был только сейчас, перед гонками. Мы знали, что после стартового выстрела он станет спокоен, как черепаха.
Ну, пошли! Ни пуха ни пера!
Мы выкатили «Карла» вперед.
Ты только не застрянь на старте, падаль моя любимая, сказал Ленц, поглаживая радиатор. Не разочаруй своего старого папашу, «Карл»!
«Карл» помчался. Мы смотрели ему вслед.
Глянь-ка на эту дурацкую развалину, неожиданно послышалось рядом с нами. Особенно задний мост Настоящий страус!
Ленц залился краской и выпрямился.
Вы имеете в виду белую машину? спросил он, с трудом сдерживаясь.
Именно ее, предупредительно ответил ему огромного роста механик из соседнего бокса. Он бросил свою реплику небрежно, едва повернув голову, и передал своему соседу бутылку с пивом.
Ленц начал задыхаться от ярости и уже хотел было перескочить через низкую дощатую перегородку. К счастью, он еще не успел произнести ни одного оскорбления, и я оттащил его назад.
Брось эту ерунду, зашипел я. Ты нам нужен здесь. Зачем раньше времени попадать в больницу!
С ослиным упрямством Ленц пытался вырваться. Он не выносил никаких выпадов против «Карла».
Вот видите, сказал я Патриции Хольман, и этого шального козла еще называют «последним романтиком»! Можете вы поверить, что он когда-то писал стихи?
Это подействовало мгновенно. Я ударил по больному месту.
Задолго до войны, извинился Готтфрид. А кроме того, деточка, сходить с ума во время гонок не позор. Не так ли, Пат?
Быть сумасшедшим вообще не позорно.
Готтфрид взял под козырек:
Великие слова!
Грохот моторов заглушил все. Воздух содрогался. Содрогались земля и небо. Стая машин пронеслась мимо.
Предпоследний! пробурчал Ленц. Наш зверь все-таки запнулся на старте.
Ничего не значит, сказал я. Старт слабое место «Карла». Он снимается медленно с места, но зато потом его не удержишь.
В замирающий грохот моторов начали просачиваться звуки громкоговорителей. Мы не верили своим ушам: Бургер, один из самых опасных конкурентов, застрял на старте.
Опять послышался гул машин. Они трепетали вдали, как саранча над полем. Быстро увеличиваясь, они пронеслись вдоль трибун и легли в большой поворот. Оставалось шесть машин, и «Карл» все еще шел предпоследним. Мы были наготове. То слабее, то сильнее слышались из-за поворота рев двигателей и раскатистое эхо. Потом вся стая вырвалась на прямую. Вплотную за первой машиной шли вторая и третья. За ними следовал Кестер: на повороте он продвинулся вперед и шел теперь четвертым.
Солнце выглянуло из-за облаков. Широкие полосы света и тени легли на дорогу, расцветив ее, как тигровую шкуру. Тени от облаков проплывали над толпой. Ураганный рев моторов бил по нашим напряженным нервам, словно дикая бравурная музыка. Ленц переминался с ноги на ногу, я жевал сигарету, превратив ее в кашицу, а Патриция тревожно, как жеребенок на заре, втягивала в себя воздух. Только Валентин и Грау сидели спокойно и нежились на солнце.
И снова грохочущее сердцебиение машин, мчащихся вдоль трибун. Мы не спускали глаз с Кестера. Отто мотнул головой он не хотел менять баллонов. Когда после поворота машины опять пронеслись мимо нас, Кестер шел уже впритирку за третьей. В таком порядке они бежали по бесконечной прямой.
Черт возьми! Ленц глотнул из бутылки.
Это он освоил, сказал я Патриции. Нагонять на поворотах его специальность.
Пат, хотите глоточек? спросил Ленц, протягивая ей бутылку.
Я с досадой посмотрел на него. Он выдержал мой взгляд, не моргнув глазом.
Лучше из стакана, сказала она. Я еще не научилась пить из бутылки.
Нехорошо! Готтфрид достал стакан. Сразу видны недостатки современного воспитания.