- Впрочем, думаю, плевать он хотел на деньги, иначе с чего бы ему тратить по субботам полчаса, чтобы показать нам пару дюжин фокусов? Только чтобы заставить нас потратить четвертак или полдоллара?
Что поделать с этим Мори? Вот он всегда так. Вцепится в задачку пятидесяти-семидесятилетней давности и ходит по кругу!
- Успокойся! - раздраженно бросил я. - Он, скорее всего, уже полвека как в могиле.
- И что с того? Благодаря ему мы встретились.
- Ну да, Уолл-стрит провалилась бы, не будь Голда и Силвера.
- Что с тобой? - удивился он. - Ты никогда не был таким.
- Раньше я никогда не нуждался в собственной кислородной подушке. Не бегал каждый час в туалет. Обходился без трости и вообще без кучи вещей, которые сейчас мне жизненно необходимы.
- Брюзга, - пробормотал он. - Старый брюзга.
- А ты молодой? - съязвил я. - Я еще помню девяносто свечей на твоем именинном торте. Черт меня побери, если весь дом едва не сгорел!
- Брось, Нейт, - уговаривал он. - Это наши золотые годы, а ты чертовски ворчлив! Попробуй хоть немного развлечься!
- Мои золотые годы прошли четверть века назад… но и тогда у меня все болело.
- Думаешь, ты единственный постарел? - не выдержал он. - Еще месяц, и я даже не смогу перебраться из инвалидной коляски в свою чертову кровать, но при этом не сижу, как последний болван, и не жду смерти.
И опять началась ежедневная проповедь на тему о том, что мы должны быть не сторонними наблюдателями на празднике жизни, а участниками, и так далее, и тому подобное. И, как всегда, я пытался не рассмеяться при мысли о том, как он со своей инвалидной коляской и я с тонной металла в бедре и кислородной подушкой пытаемся в чем-то участвовать. Черт, да чаще всего его руки слишком сильно ныли, чтобы передвинуть шашку на доске, а что же до меня… последнее время мне все чаще и чаще хотелось вышвырнуть кислородную подушку из окна и разом покончить со всем этим делом.
Наконец он немного успокоился, и мы стали спорить, какой фильм предпочли бы посмотреть: с Джоном Уэйном или Гэри Купером. Возможно, наилучшим вариантом стал бы Клинт Иствуд, но он был одним из новых, так что в расчет мы его не брали.
- Прости, что я вспылил, - сказал Мори. Он всегда говорил это, и всегда искренне. Не его вина: его так одолел артрит, что приходилось время от времени выпускать пар.
- Все в порядке, - кивнул я.
- Спасибо.
- Конечно, знай я, каким чирьем в заднице обернется наше совместное проживание, попросил бы Аластера Баффла превратить тебя в рогатую жабу еще в те времена.
- По крайней мере, я мог бы попроситься с ним в турне. Представление Сильвии об отдыхе ограничивалось шопингом в Эванстоне [11] .
- Он не ездил в турне. Он всегда был на месте, - возразил я.
- Интересно, он все еще там?
- Брось, Мори, он не был молод уже тогда. Ну а сейчас ему было бы лет сто двадцать - сто тридцать.
- Знаю, - отмахнулся он. - Все же интересно, существует ли лавка.
- Семьдесят пять лет спустя?
- Мы забежали к нему сказать, что идем в армию, помнишь?
- Да, семьдесят пять лет назад она была открыта.
- Нейт, я собираюсь провести остаток жизни в этом гребаном здании. Хотелось бы в последний раз выйти на волю.
- Кто тебе мешает?
- И больше всего на свете мне хотелось бы увидеть Лавку чудес Аластера Баффла.
- А мне хотелось бы еще раз увидеть, как Бэби Рут бросает тот мяч в матче со «Щенками». Но мы оба обречены на разочарование, - вздохнул я.
- Бэби Рут мертв. А вот лавка, возможно, еще открыта. Может, она перешла к сыну или внуку Аластера. Где твоя жажда приключений?
- Я девяностодвухлетний старик с одним легким и одним бедром. Для меня встать утром - это уже приключение.
- А вот я собираюсь поехать, - упорствовал он. - Если я прожду еще неделю, то не смогу сползти с кресла, поэтому еду завтра утром.