Черт Этот короткий диалог забрал у меня все оставшиеся силы, и, чтобы не упасть, пришлось опереться плечом об стену. Да что со мной? Простудился? Воспаление легких? Когда успел? Впрочем, по сравнению с остальной хренью, это мелочи. Сука, быстрей бы попасть в посольство. Там и доктор должен быть. Плевать, что нет документов. Есть какое-то остаточное чувство, что меня не пошлют с налета на хрен. Совсем наоборот, примут со всем уважением. Почему так? А черт его знает, но чувство есть. Видать, непростым человеком был до того, как вляпался в этот дерьмо. Ладно, вперед.
Поплутав немного по коридорам, я, наконец, оказался перед дверью на улицу. Мысленно перекрестился и взялся за ручку.
«Ну, с Богом!..»
Признаюсь, в чем-то я уже был готов к тому, что увидел на улице: амнезия амнезией, а способность сопоставлять факты все-таки никуда не пропала. Но действительность оказалась куда страшней предположений. Сами посудите: запряженные ломовыми битюгами телеги, разносчики товара с лотками, старомодно наряженный народец, вместо неоновых огней вездесущей рекламы какие-то архаичные вывески, а единственный попавшийся на глаза автомобиль прямо олицетворяет собой первые шаги автопрома. И, черт побери, нет никаких ниггеров, уже ставших визитной карточкой Западной Европы. Хотя нет, пара промелькнула, но скрылись с глаз так быстро, как будто за ними по пятам гнались орды куклуксклановцев. И выглядели соответственно; вылитые жертвы расизма.
Твою ж мать! Чувство было такое, словно я попал на съемочную площадку фильма о дореволюционном периоде. Или в хронику начала века.
Особо подчеркивал впечатление тот момент, что на улице стоял жидковатый туман, хорошо разбавленный угольным дымом из многочисленных труб на крышах домов, и то, что райончик, судя по всему, был не из процветающих, если не сказать глубоко депрессивный. Залитая помоями и лошадиным дерьмом мощенная камнем мостовая, дикая вонища, всеобщая убогость и лишенные радостного одухотворения рожи обывателей прямо на это намекали.
Каким-то загадочным образом, не умудрившись опять хлопнуться в обморок от таких-то прекрасных впечатлений, я огляделся и побрел по улице.
Разобраться в произошедшем даже не попытался: потрясение оказалось слишком уж сильным. Тут не до анализа не свихнуться бы. Да и организм отчаянно сбоил, заставляя в первую очередь следить за тем, чтобы оставаться по эту сторону сознания.
«Для начала надо отвалить подальше от трупов вяло размышлял я, шлепая по жидкой грязи. Все остальное потом. Потом»
Так и тащился куда глаза глядят. Силы иссякали с каждым шагом. Как физические, так и душевные. Вдобавок наступили сумерки, сильно похолодало и меня стал пробирать дикий озноб. Стуча зубами словно припадочный, в надежде обнаружить место, где можно хоть немного согреться, я огляделся по сторонам и направился к какому-то заведению, где на обшарпанной вывеске пара пышных девок зачем-то задирали на себе кружевные юбки. Что-то глубоко внутри подсказывало, что именно туда мне и надо.
Швейцар на входе, могучий пожилой бородач в полинялой ливрее с облезлыми галунами и протезом вместо левой ноги, как-то странно покосился на меня, но останавливать не стал и даже открыл дверь.
Отчаянно надеясь, что это гостиница, я прошел по коридору и в холле наткнулся на представительную дамочку, очень похожую на на бордель-маман, что ли?
Алекс? дама, подслеповато щурясь, уставилась на меня. Ты?
Наверное, честно признался я.
И вырубился.
Глава 2
Франция. Марсель.Публичный дом «У веселой вдовушки»3 ноября 1919 годаНу что могу сказать, мадам Минаж солидно и обстоятельно басил чей-то мужской голос. Судя по всему, кризис миновал, осложнений я не наблюдаю
Надо сказать, пробуждение оказалось не в пример приятней, чем в прошлый раз. Тело все еще переполняла слабость, но голова уже не раскалывалась, а боль в груди стала гораздо слабее. Вдобавок в помещении где я находился, было очень тепло и вкусно пахло: женскими духами, хорошим табаком, съестным и едва уловимым, но, увы, каким-то неопознанным запахом.
Я пришел в себя как раз от аромата еды, но открывать глаза не спешил, решив сначала проанализировать обстановку на слух. Да и страшновато было сталкиваться с действительностью, так как все недавние странности никуда из памяти не исчезли.
Значит, он выживет? с истеричными нотками в голосе задал вопрос женский голос. Приятный, с легкой очаровательной хрипотцой.
Мадам Минаж, не беспокойтесь, снисходительно ответил мужчина. Ваш друг отменно развит физически, но, к сожалению, сильно истощен, так как, скорее всего, переносил пневмонию на ногах. Должное лечение, хорошее питание и правильный уход очень быстро поставят его на ноги.
Но Алекс до сих пор не пришел в себя, месье Дюруа, посетовала женщина.
Это легко исправимо, небрежно хохотнул мужик.
Что-то звякнуло, тут же мне в нос шибанул ядовитый запах нашатыря.
«Зараза!!!» волей-неволей пришлось открывать глаза и приступить к визуальному восприятию.
Комната, в которой я лежал, была очень похожа на женский будуар, оформленный с претензией на роскошь, хотя и в несколько фривольной тематике. И это мягко говоря. Одна громадная картина на стене, где могучий козлоногий сатир пылко натягивал пышнотелую пейзанку, чего стоила. Но вся эта роскошь носила слегка потрепанный характер. То есть видала лучшие времена.