Ничего себе маникюр! Полпальца отчекрыжили!
УЧАСТКОВЫЙ. Погодите! Погодите! Погодите! Какой маникюр? Какие пальцы?
КОПЫЛОВА. Маникюр - это целое искусство!..
МАНЬКОВА. Отрезала! ( Трясет пальцем перед носом УЧАСТКОВОГО.)
МАНЬКОВ. Я и говорю: полпальца отчекрыжили!..
УЧАСТКОВЫЙ. Всего-то навсего? ( МАНЬКОВА рыдает.) Возьмите да пришейте! ( потирая руки ) Делов-то! Желаю удачи! ( Отдает честь.)
МАНЬКОВ. А палец?
УЧАСТКОВЫЙ. Я ж не ветеринар... ( Разводит руками.) А кто, вы говорите, отгрыз?
МАНЬКОВЫ и КОПЫЛОВ показывают на КОПЫЛОВУ.
УЧАСТКОВЫЙ. ( доставая пистолет ) Именем закона вы арестованы!
Все, кроме УЧАСТКОВОГО и КОПЫЛОВОЙ, выходят.
КОПЫЛОВ. ( выходя - жене ) Может, тебе что-нибудь принести?
УЧАСТКОВЫЙ надевает носки, затем сапоги. КОПЫЛОВА обреченно опустила голову и ждет. Работает радио.
МЕРКУЦИО. Заколол!
Чума возьми семейства ваши оба!
А сам ушел - и цел?
БЕНВОЛИО. Большой укол?
МЕРКУЦИО. Царапина! Но и такой довольно.
Где паж мой? Сбегай, мальчик, за врачом.
Слышны шаги. Паж уходит. УЧАСТКОВЫЙ встает и медленно ведет КОПЫЛОВУ в темноту коридора.
РОМЕО. Мужайся, рана ведь не из глубоких.
МЕРКУЦИО. Ну, конечно, колодцы глубже, двери шире. Но довольно и этой! ( Слышны шаги. Медленно гаснет свет.)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.
Темная комната. На столе горит свеча. У стола сидит ЖЮЛИ и смотрит на язычок пламени. Перед ней лежит лист бумаги и перо. Она периодически берет его и что-то записывает.
ЖЮЛИ. Маньков... Как жаль, что он - Маньков... Пришел... Всю душу растревожил... Как я теперь жить буду без него?.. Как непохож он на других: лицо, и взгляд, и руки! Мне показалось, я понравилась ему... Наверно, показалось только... Разве такое сердце покорить?.. У него, наверное, таких, как я, десятки... К тому же, Копылова - что там говорить? На что ему нужна такая? А жаль... Как жаль! Ну почему же так жестока жизнь?.. Ах, если б он меня женою сделал, чтоб Копыловой больше мне не быть. Сегодня я, наверно, спать не буду... Наверно, буду плакать до утра... А утром снова в эту школу. Как будто не было волшебной встречи с ним! Как будто бы привиделось все это! Ах, если б можно было его фото получить! Я б любовалась на его лицо и днем, и ночью, закрывшись от родителей своих... Его лицо светило б мне как солнце! Нет, ярче сотни тысяч солнц! О, Господи, ну дай же мне на память хоть что-нибудь о рыцаре моем!.. ( В открытую форточку влетает камень и падает на пол.)
ЖЮЛИ. Рома! ( Бросается к камню, поднимает его, вертит в руках.) Нет, бог просто пошутил надо мной... Он посмеялся над моим горем... Эх, если бы он знал, как грешно смеяться над неразделенной любовью... Ничего! Я выдержу и этот удар! Он меня не сломит! Господи, как это жестоко с твоей стороны... Как жестоко - подвергать суровым испытаниям такую хрупкую, такую слабую, такую незащищенную... ( Садится к столу и сидит с пером в руке. В форточку снова влетает камень. ЖЮЛИ бросается к нему.) Он! Это он! ( Разворачивает лист бумаги, в который завернут камень. Читает.) Жюль - ка! Восклицательный знак. Это не он! Нет! Он не мог так написать! Это Гоблин! Я не буду подходить к окну! Меня нет дома! Я не хочу с ним разговаривать... Мне нужен только Рома... ( Слышны скрежет и треск рвущейся ткани, вскрики и сопение.) Гоблин, что тебе от меня надо? Я вызову милицию! Слышишь? ( в сторону ) Он, наверно, хочет меня изнасиловать! Я боюсь! Рома! Где же ты? Ну помоги мне! Помоги!..
ГОЛОС РОМЫ. Жюли!..
ЖЮЛИ. О, как знаком мне этот голос! Не Рома ты, скажи, Маньков?
ГОЛОС РОМЫ. Ни тот, ни этот: имена запретны.
Раскрывается окно и в комнату вваливается РОМА.
РОМА. Жюли?..
ЖЮЛИ. Рома?..
РОМА. Я тебя звал...Я тебе писал... Ты прочитала?
ЖЮЛИ. Рома! Я так испугалась! Думала, это Гоблин...
РОМА. Гоблин вообще лох... Забудь о нем! Пока ты со мной, тебе не страшны все эти эти гоблины...