Небоиз ясного, солнечногои
холодногопревратилосьвсплошнойтуманилетящийснегсдождем.
Завернувшись поплотнеевсвою ворсистую куртку,сшитую из ткани,которая
носит название "медвежья шкура",япробился сквозь свирепуюбурю. Когда я
вошелв часовню, тамбылонемногонароду -всегонесколько моряковда
несколько матросских жен и вдов.
Стояла глухая тишина,прерываемая по временамлишьвозгласамибури.
Казалось,каждыйбезмолвныймолящийсянамеренноуселсявсторонеот
остальных, как будто каждое безмолвное горебыло непередаваемо и замкнуто в
себе.Священникаеще не было.Только сидели,словно немые островки,эти
мужчины и женщины,не отводя глазот мраморных плит счернойокантовкой,
вделанных в стену по обе стороны от кафедры. Три из них имели приблизительно
такие надписи (на точность цитат не претендую) :
ПАМЯТИ ДЖОНА ТОЛБОТА,
ПОГИБШЕГО В ВОЗРАСТЕ ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ
ЗА БОРТОМ КОРАБЛЯ
ВБЛИЗИ ОСТРОВА ЗАПУСТЕНЬЯ
У БЕРЕГОВ ПАТАГОНИИ
НОЯБРЯ МЕСЯЦА ПЕРВОГО ДНЯ 1836 ГОДА.
ЭТУ ПЛИТУ ВОЗДВИГЛА В ПАМЯТЬ О НЕМ
ЕГО СЕСТРА
ПАМЯТИ
РОБЕРТА ЛОНГА, ВИЛЛИСА ЭЛЛЕРИ,
НАТАНА КОЛМЕНА, УОЛТЕРА КЭННИ,
СЕТА МЭЙСИ И СЭМУЭЛА ГЛЭГА,
СОСТАВЛЯВШИХ КОМАНДУ ОДНОГО
ИЗ ВЕЛЬБОТОВ
С КОРАБЛЯ "ЭЛИЗА"
И УВЛЕЧЕННЫХ КИТОМ В ОТКРЫТОЕ МОРЕ
ВБЛИЗИ ТИХООКЕАНСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
31 ДЕКАБРЯ 1839 ГОДА.
СЕЙ МРАМОР УСТАНОВИЛИ ЗДЕСЬ
ИХ ОСТАВШИЕСЯ В ЖИВЫХ ТОВАРИЩИ
ПАМЯТИ
ПОКОЙНОГО
КАПИТАНА ЕЗЕКИИЛА ХАРДИ,
УБИТОГО НА НОСУ СВОЕГО ВЕЛЬБОТА
КАШАЛОТОМ У БЕРЕГОВ ЯПОНИИ
3-ГО АВГУСТА 1833 ГОДА.
ЭТУ ДОСКУ УСТАНОВИЛА
В ПАМЯТЬ О НЕМ ЕГО ВДОВА
Отряхнувшимокрые льдинки со шляпыи скуртки, я уселся недалекоот
двериисталоглядыватьсяпо сторонам,каквдруг, к изумлениюсвоему,
заметил поблизости Квикега.В этой торжественной обстановке онвнимательно
глядел вокругсвыражениемнедоверчивоголюбопытства вовзгляде. Дикарь
оказался единственным,кто обратил вниманиена мое появление, поскольку он
былздесь единственным, ктоне умелчитать и, следовательно, не был занят
чтением упомянутых бесстрастных надписей по стенам.
Были ли среди собравшихся в часовне родственники тех моряков, чьи имена
значились на плитах,этого яне знаю, но несчастные случаинаморе столь
многочисленны и стольмногие средиприсутствующихженщин несли налицах,
если не в одежде, печатьнеизбывного горя, что с уверенностью могу сказать:
здесь собрались те,в чьих незаживающих сердцахпри взгляде на эти хладные
плиты начинают вновь кровоточить старые раны.