А здесь наши возможности очень ограничены теоретически мы можем придумать новое слово для каждого значимого образа. И даже пытаемся это делать отсюда и стремление давать ласковые или обидные прозвища тем людям или тем вещам, которые для нас значимы. Но почти всегда мы используем для этого уже существующие слова «кисонька», «рыбанька» и так далее. Понятно, что «кисонек» и «рыбанек» может быть много поэтому подобные имена к конкретному образу почти не привязаны они не позволяют управлять им в полной мере. Для того, чтобы управлять, надо научиться создавать новые слова вернее, не создавать, а слышать их.
Каждый образ обладает своими вибрациями, которые можно трансформировать в звучание его имени именно эти новые слова дают нам власть над образами. А мы разучились их создавать, хотя было, время, когда мы владели этой способностью маленький ребенок может придумать собственное имя для любого образа так он и делает, пока его не обучат словам общего языка. Именно поэтому образы в младенчестве были нам так послушны. Мы могли их «оживлять», наделять новыми свойствами превращая, например, игрушечный самолет в настоящий самолет. И даже могли создавать из них целые миры поэтому нам было так легко перемещаться в страну игры, в которой каждый образ расцветал новыми гранями. Во многих случаях эта была даже не игра мы действительно умели прикасаться к другим мирам. Поэтому мы и не помним почти ничего из раннего детства память других миров была заблокирована для того, чтобы мы могли считать этот мир единственным.
Механизм блокировки прост для того, чтобы научиться общаться с другими людьми, нам было нужно выучить «общие слова». Эти слова не могли быть связаны с конкретными образами, они отражали то общее, что было в образах, увиденных разными людьми. Чтобы запомнить их нам было нужно забыть свои собственные слова те, которые мы использовали в раннем детстве. А вместе с ними бы забыли и все «чудеса», которые могли творить с их помощью. И не просто забыли мы утратили Силу, которая позволяла нам их создавать. Когда мы могли слышать «имена образов», нам не нужно было их запоминать каждое имя использовалось в момент соприкосновения с каким-то образом, а потом заключенная в нем Сила высвобождалась. А когда способность слышать эти имена была утрачена, нам пришлось запоминать те слова, которым нас обучили и каждое слово воплощало в себе частичку нашей Силы.
Представьте, что вы попали на какое-то большое совещание и есть сто участников, с которыми вам нужно поговорить. Если у каждого из них есть бейджик, на котором написано имя, вам не надо ничего запоминать вы можете назвать каждого по его имени, а потом забыть это имя когда начнете разговаривать со следующим участником. Но если бейджика нет, а вы уже были представлены друг другу, вы столкнетесь со сложной задачей вам будет нужно запомнить все 100 имен, если вы даже сможете это сделать, на это уйдет вся ваша Сила. А если не сможете, то вам придется скрывать незнание имени понятно, что на это тоже уйдет ваша Сила, а сам процесс общения не даст никаких результатов.
То же самое со знанием слов «общей речи» нам их приходится запоминать, а каждый акт запоминания требует затраты нашей Силы. Не очень больших затрат многие слова, связанные с конкретными образами, резонируют с их вибрациями поэтому запомнить их относительно легко. Но есть другие слова, которые не связаны ни с какими образами например, слово «Бог», «Судьба», «Народ», «Справедливость» и так далее. Множество «без-образных» слов добавляет наука почти все научные термины лишены какой-либо образной основы. Религия здесь то же самое в иудаизме, например, вообще есть постулат о «без-образности» Бога. Эзотерика особенно в своих современных версиях большинство используемых здесь терминов лишено не только образов, но и смысла. И даже в обыденном общении мы используем множество слов, образа которых не можем увидеть «успех», «везение», «интерес», «скука» и так далее. Вот в этих и подобных словах и заключена большая часть Силы Первого Ключа в том числе та часть, которая могла бы быть использована для словотворения. Оставшейся части оказывается недостаточно для того, чтобы придумать собственное слово, вернее расслышать его в индивидуальных вибрациях какого-то образа.
Со словами (именами) ситуация понятна. Но мы знаем, что образы нашего сознания мы можем определить и описать. Потому, что каждый «индивидуальный» образ, существующей в нашей фотографии мира, связан с определенным «предложением» или с несколькими «предложениями». Например, образ моей собаки для меня отличается от образов всех других собак не только потому, что она моя, но и потому, что о ней знаю намного больше знаю, как она себя ведет, как она на меня смотрит, в каких случаях у неё распрямляется хвост и так далее. То есть с этим образом связано очень много «предложений». То же самое с образом моей квартиры обычная квартира, заполненная обычными вещами, но с ней и с ними связаны не только «предложения», но и целые истории. Так и со всем остальным есть громадный набор «нейтральных» образов, связанных, с простыми предложениями или вообще с одним «абстрактным» словом «мужчина», «женщина», «ребенок», «собака». Они не имеют для меня почти никакого значения. А есть образы, которые связаны не только с предложениями, но и со сценариями моей жизни например, образы близких людей. Понятно, что эти образы оказываются намного значимей.