Неизлечимый детектив - Андрей Кокоулин

Неизлечимый детектив

Андрей Кокоулин

© Андрей Кокоулин, 2017

Глава 1. Письмо и жирандоль

Когда я спустился в общую гостиную, стол был уже накрыт.

В широкое окно струился серый утренний свет, продравшийся сквозь путаницу ветвей. С крыши соседнего дома капало. Мостовую пятнали лужи.

Снова оттепель.

 А, Джонатан!

Мой друг и компаньон Родерик Гарпаст, появившийся в дверях, был гол по пояс. Только что побритые щеки краснели. Мокрые волосы слиплись на лбу. На перекинутом через плечо полотенце стыл пенный след.

 Доброе утро, Родерик,  сказал я.

 Пустое, друг мой.

Гарпаст, поежившись, сел за стол.

Серые глаза его вдруг остекленели, косо очертился рот. Пальцы правой руки выбили короткую дробь по пустому блюдцу.

 Ашша бебжу

Я, как человек, привыкший, что мыслительный процесс может застать Родерика в любой момент, преспокойно проследовал в уборную.

Душ придал мне бодрости.

Я подровнял усы над верхней губой, сделал массаж лица по собственной методике, сбрызнул виски туалетной водой и вернулся в гостиную посвежевшим и окончательно проснувшимся.

«Отмякший» Гарпаст уже намазывал масло на кусок булки.

 Знаете, Джонатан, что я подумал?  сказал он мне.

 Увы, без понятия.

Я взял с полки спички и присел перед каминным зевом.

 У каждой тайны есть своя специфика,  Родерик отложил нож и потянулся за кофейником.  Их можно рассортировать, как карточки в моей картотеке.

 По алфавиту?

Я чиркнул спичкой и поднес ее к растопке. Желтые язычки огня побежали по старому номеру «Таймс».

 Почему же?  удивился Гарпаст.  Сначала по величине. Тайны мироздания. Тайны природы. Затем тайны более мелкие. Тайны физические и химические. Тайны физиологии и психики. Тайны мозга.

Я раздул огонь небольшими мехами, отряхнул ладони и тоже сел за стол. Родерик подвинул мне масленку.

 Но зачем?

Откусив от булки, я посмотрел на Гарпаста.

 Затем, что тайны человеческих преступлений на фоне всех остальных тайн  величина исчезающе малая. К тому же,  грустно сказал мой друг,  чаще всего они вовсе не являются тайнами.

 Скажите это полиции,  фыркнул я.

 Ну, полиция

Гарпаст, жуя, что-то неразборчиво проворчал.

Щеки его двигались, и пропущенный бритвой участок кожи щетинился волосками. Мой друг и компаньон был не слишком щепетилен к свой внешности.

В прихожей звякнул колокольчик.

 Думаете, кто?  быстро спросил Родерик, устраивая привычную проверку моим способностям.

На носу у него темнел завиток джема.

Я склонил голову, прислушиваясь к тяжелым шагам, и сказал:

 Скорее всего, миссис Терриберри.

Гарпаст скривил губы.

 Не надо много ума.

 Джентльмены,  услышали мы надтреснутый голос,  вы завтракаете?

 Да,  ответил Родерик.

 Прекрасная свежая булка,  добавил я.

 Это из магазинчика на Бейкер-стрит.

Судя по звукам, миссис Терриберри сняла и повесила плащ и шляпку, костяной ручкой насаживаясь на крючок, цокнул зонтик, стукнули каблуки сменяемых туфель.

 Ужасная погода.

Миссис Терриберри, прижимая к груди пакет от зеленщика, медленно проплыла мимо гостиной в кухню.

Приходилось признать, лучшие годы нашей домохозяйки остались далеко позади. Нет уже живости движений, нет и ног, на которые хочется бросить взгляд. Есть одышка, любовь к закрытым платьям, сутулость и обсыпанные пудрой волосы.

 А у миссис Лэмли протекла крыша,  сказала она словно бы самой себе.

 Весна,  философски заметил мой друг.

 У моего покойного супруга, мир его праху,  миссис Терриберри, оставив пакет на кухне, пошаркав, вернулась к нам,  была такая же манера коротко говорить, мистер Гарпаст. Я, конечно же, не видела в ней ничего плохого, но иногда это казалось мне невыносимым. Война, Вивиан. Судьба, Вивиан. Увы, дорогая. Вот и все, что я от него слышала. Мне даже хотелось его убить

 Это признание?  поднял бровь Родерик.

 Нет, он умер от пули, застрявшей у него в спине во время восстания этих ужасных сипаев, хотя и прожил потом целых девять лет.

Миссис Терриберри обошла стол, поправляя салфетки и чашки. Мимоходом с носа Гарпаста исчез и джем.

 Кстати, вам письмо.

Плотный коричневый конверт упал на стол между моей тарелкой и кувшинчиком молока. В глаза мне бросилось тиснение на штемпеле: Шорсфилд-таун.

 Ага!

С Родерика слетело уныние, он коршуном завис над письмом, не торопясь, впрочем, касаться его руками.

 Я перехватила почтальона,  сказала миссис Терриберри.

 Джонатан, это замечательно!  воскликнул Гарпаст.

Я вытянулся над столом рядом с ним, отхлебнул кофе.

 Хм,  сказал я.

На конверте кроме штемпеля был аккуратным почерком написан наш адрес, а также, с завитушками,  «м-ру Родерику Л. Гарпасту».

Мы переглянулись.

Мой друг склонился ниже, рассматривая почерк писавшего.

 Я бы сказал,  протянул он через несколько секунд,  что владелец почерка  человек уверенный и простой, даже несколько легкомысленный. И еще он слегка измазал ребро ладони чернилами. Видите этот фиолетовый след?

Я признал, что вижу.

 О чем это говорит?  спросил меня Гарпаст.

 О неаккуратности?

 Вы думаете?  Родерик потер пальцами подбородок.  Нет, тут что-то другое. Дорогой конверт, твердая рука и вдруг  небрежность с чернилами?

Миссис Терриберри, до того протиравшая пыль за нашими спинами, подойдя к окну, пошире отдернула шторы.