Он выглянул на опустевшую улицу. Да, уже с минуты на минуту. Он снял с жердочки пару неразлучников. Вышел на задний двор и прокричал поверх забора:
Миссис Гутьеррес!
Когда она замаячила в лунном свете, он опустил попугайчиков в ее пухлые руки.
Это вам, миссис Гутьеррес!
Чтой-то? Щурясь, она разглядывала пушистые комочки, вертя их так и этак. Чтой-то?
Ухаживайте за ними как следует! наказал он. Не забывайте кормить, и они будут радовать вас пением!
Да на кой они мне? недоумевала она, а сама глядела то на небо, то на него, то на птичек. Ой, да что вы. Но она уже ничего не могла поделать.
Он погладил ее по руке.
Уверен, вы будете к ним добры.
И он исчез в «Яслях» за дверью черного хода.
В течение следующего часа он вручил одного гуся мистеру Гомесу, другого Фелипе Диасу, третьего миссис Флорианне. Попугай достался мистеру Брауну, бакалейщику. Собак пришлось, к сожалению, разлучить и отдать пробегавшим мимо ребятишкам.
В половине восьмого вокруг квартала трижды объехал полицейский фургон и только после этого притормозил у дверей. Через некоторое время на пороге лавки показался мистер Тиффани.
Ну что ж, произнес он, заглядывая внутрь. Вижу, вы постепенно от них избавляетесь. Доброй половины уже нет, верно? Коль скоро вы не оказываете сопротивления, даю вам еще час. Так держать.
Нет, заговорил мистер Пьетро и, не сходя с места, обвел взглядом пустые клетки. Больше я никого не отдам.
В половине восьмого вокруг квартала трижды объехал полицейский фургон и только после этого притормозил у дверей. Через некоторое время на пороге лавки показался мистер Тиффани.
Ну что ж, произнес он, заглядывая внутрь. Вижу, вы постепенно от них избавляетесь. Доброй половины уже нет, верно? Коль скоро вы не оказываете сопротивления, даю вам еще час. Так держать.
Нет, заговорил мистер Пьетро и, не сходя с места, обвел взглядом пустые клетки. Больше я никого не отдам.
Послушайте, стал увещевать его мистер Тиффани. Стоит ли отправляться за решетку из-за горстки оставшихся зверей? Давайте я прикажу своим ребятам их вынести, а вы
Везите в кутузку! объявил Пьетро. Я готов!
Нагнувшись, он взял под мышку старый патефон. Посмотрелся напоследок в треснувшее зеркало. Седых бровей как не бывало сажа была наложена заново. Зеркало взмыло в воздух, раскаленное, бесформенное. Вслед за тем и сам он как-то поплыл, едва касаясь ногами пола. Его знобило, язык распух. Он услышал свой голос:
Идемте.
Тиффани широко развел руками, словно не желая выпускать Пьетро. Тот сгорбился и качнулся. Последняя такса, коричневая, гладкошерстная, свернулась колечком у него на локте, словно маленькая автомобильная шина, и принялась лизать его розовым язычком.
С собакой нельзя. Тиффани не верил своим глазам.
Только до участка, прокатимся вместе и все, попросил Пьетро.
Он явно устал: усталостью наливались пальцы, руки и ноги, все тело и голова.
Ладно, согласился Тиффани. Хлопот с вами, честное слово
Пьетро вышел из лавки, одной рукой прижимая к себе патефон, другой собаку. Тиффани забрал у него ключ.
Животных вывезем позже, сказал он.
Спасибо и на том, сказал Пьетро, что не стали этого делать при мне.
Господи, да уймитесь вы, сказал Тиффани.
Соседи высыпали на улицу и смотрели, как Пьетро на прощание потрясает таксой, словно триумфатор, одержавший нешуточную победу и воздевший руку в знак ликования.
Прощайте, прощайте! Не знаю, куда меня везут, но я отправлюсь в путь! Здоровье мое пошатнулось. Но я вернусь! Смотрите: я иду! Хохоча, он помахал собравшимся.
Его подсадили в полицейский фургон. Собаку он по-прежнему прижимал к себе, а патефон поставил на колени. Покрутил ручку и завел музыку. Патефон запел «Сказки Венского леса», и под эту мелодию фургон отъехал от тротуара.
В ту ночь по обеим сторонам от «Яслей» стояла тишина: и в час ночи, и в два, и в три, а к четырем утра тишина стала настолько оглушительной, что все соседи продрали глаза, сели в постелях и стали слушать.
Посещение
Рэй Брэдбери
20 октября 1984 г.
9.4510.07
(По прочтении вчерашней статьи о смерти молодого актера, последовавшей вчера вечером, и пересадке его сердца другому человеку.)
Она позвонила, чтобы договориться о посещении.
Сначала молодой человек воспротивился и ответил:
Нет, спасибо, нет, очень жаль, я все понимаю, но нет.
Однако вслед за тем на другом конце провода он услышал ее молчание полное отсутствие каких бы то ни было звуков, только скорбь, которая не находит выхода, и после долгой паузы ответил:
Ну ладно, приходите, только, пожалуйста, ненадолго. Ситуация довольно странная, не знаю, что и сказать.
Она этого тоже не знала. По дороге к нему домой она раздумывала, с чего начнет, как он к этому отнесется, что ответит. Страшнее всего было не совладать со своими чувствами тогда он просто выставит ее из квартиры и хлопнет дверью.
Ведь этого парня она совсем не знала. Абсолютно чужой человек. Они никогда в жизни не встречались; до вчерашнего дня она даже имени его не слышала хорошо, что знакомые в местной больнице подсказали, а то она уже отчаялась что-нибудь найти. А теперь, пока не поздно, нужно было прийти к незнакомому человеку и обратиться к нему с самой необычной просьбой в ее жизни; да что говорить, в жизни любой матери за всю историю цивилизации это была бы самая сокровенная просьба.