'В Ленинграде, когда-то был… проездом. Вокзал наверняка стоит на том же месте, и Зимний дворец… Адмиралтейство… и… и… и всё, больше ничего и не помню. А, и этого за глаза хватит!! Если что — спрошу у прохожих, язык не отвалится…'
Подскочившие караульные истолковали заминку по-своему. Двое бросились открывать во всю ширь ворота, а третий подскочил поближе, и вытянувшись *как полагается*, громко рявкнул:
— Поздравляю получением первого чина, Ваше Благородие!!! Разрешите принять поклажу?
— ?!!?
Очередная порция откровений-воспоминаний подоспела вовремя, не позволив оплошать. Чемодан можно было смело отдавать: доставят на вокзал в камеру краткого хранения и выдадут по предъявлению билета с офицерской книжкой.
' Какой продвинутый сервис, однако…'
— Вольно, бери.
И напоследок, совсем тихо и сразу всем троим:
— Спасибо…
Не успел отойти от ограды, как к офицеру кинулся неопрятно (и небогато) одетый человечек, сходу вцепившийся в уши:
— Куда прикажете доставить, Ваше Благородие?
' Так это таксист, извозчик то есть. Предок столичных таксистов… и, судя по напористости вместе с наглостью, конкретно тех, что пасутся рядом с аэропортами и вокзалами'
— Отвали на….й!!
— Э… Не расслышал, Ваше Благородие…
Покосившись на караул, Александр решил не выделятся и быть попроще:
— Пшел вон.
— Ну как же так, Ваше Благородие? Рази можно ж вам — и пёхом?
— Мне всё можно…
' А ещё сомневался… Они и через сто лет не изменятся..'
По брусчатой мостовой идти было очень… необычно. Приходилось внимательно смотреть под ноги, и при ходьбе задирать их немного больше вверх, чем обычно — иначе сапоги обязательно цеплялись за какой нибудь выступ или щербинку. Приноровиться удалось не скоро, потому как на пути попадались и лужи, и конский навоз, да ещё чёртова железяка в ножнах… Справедливости ради можно отметить, что отходов от четвероногого транспорта было немного, он крайне оперативно убирался расторопными дворниками. Как на подбор — здоровенными, бородатыми мужиками в форменном фартуке и с обязательной номерной бляхой на груди.
'Не врали старые фильмы. Вернее костюмеры и реквизиторы, одевавшие в них актеров'
Дворников опознавал легко, а вон на перекрёстке городовой стоит: усы, мундир синий… вроде они с саблей должны ходить? Прохожие… все одеты в одежду темных тонов, и никто никуда не торопиться.
'А вот кстати, сколько сейчас времени?'
Повертев головой по сторонам и не обнаружив ни одного циферблата, он слегка забеспокоился — опоздает на поезд, ночевать придётся непонятно где, может даже и на улице…
— Чёрт!!
Попытка остановить прохожего и поинтересоваться текущим временем, не удалась — у первого часов не оказалась, второй безразлично пожал плечами, продолжая идти мимо, а уже третий просто обошел его, по большой дуге.
— Здравия желаю, Ваш Бродь!
Только остатки безразличия не дали Александру подпрыгнуть или вздрогнуть — до того незаметно у него за спиной оказался городовой.
— И вам того же.
— Урядник третьего участка Шибеев, Ваш Бродь! Могу ли я чем то…?
— Заплутал слегка… Подскажите, пожалуйста, как добраться до вокзала, господин урядник?
'Походу что-то не то брякнул, иначе с чего ему так удивляться? Не докопался бы…'
Вместо ответа, городовой резко свистнул, останавливая новенький фаэтон, с щёгольски одетым извозчиком за *рулём*.
— Вот, Ваш Бродь, доставит в лучшем виде.
— Благодарю. Ещё — не подскажете, какой сейчас час?
Даже не достав часы, урядник тут же ответил:
— Четверть пятого, Ваш Бродь!!
— Ещё раз благодарю, всего хорошего…
Поглядывая по сторонам на проносящиеся мимо виды, подпоручик не без интереса прикидывал — а удастся ли ещё побывать в этом городе? То и дело взгляд цеплялся за витрины с заковыристыми названиями на вывесках: *Салонъ мадам Блюмбергъ*, *Галантерея Трифоновъ и сынъ*,*Ресторация Большой Карпъ*…..
Извозчик, получив в руки самую мелкую из оказавшихся под рукой ассигнацию — достоинством в три рубля, долго мялся, жался и наконец, виновато покаялся:
— Вашество, прощения просим, только нету у меня сдачи столько… Сей момент сбегаю, разменяю. Прощения просим….
— А? Иди-иди, я подожду….
Александр во все глаза смотрел на двигающийся паровоз: закопчённая труба, клубы пара… машущий зеленым флажком путеец в форменной тужурке, суетящиеся носильщики с большими посверкивающими бляхами на груди, важный городовой, стоящий на небольшом возвышении. Чисто, несуетливо, малолюдно. Ещё и тихо… относительно, разумеется: басовитое пыхтение паровоза, и легкий гул встречающих-провожающих все же никуда не делись.
'Неужели всё это реально…..'
К жизни вернули две вещи. Довольный извозчик (уж наверняка не прогадал), запыхавшись, подбежал и вывалил на ладонь кучу липких медяков с двумя истёртыми серебряными рублями. И заурчавший от голода живот, оперативно отреагировавший на вид аппетитно жующего что-то явно очень вкусное, человека, в расположенном невдалеке летнем кафе.
Быстренько уладив все формальности в кассах и камере хранения, он едва ли не бегом отправился в кафешку — живот уже не бурчал, а ревел, требуя срочно в него хоть что-то закинуть.
— Чего изволите-с?
— Отобедать у вас можно?
— Увы-с, только легкие напитки-с и закуски к ним…