— Ты вчера заставила Джереми ревновать. — Шанталь глотнула минеральной воды и поставила стакан па стол. — Он был просто вне себя, когда ты ушла. Он звонил утром?
— Нет, — сухо ответила Мишель. — Да я не очень-то и хочу его слышать.
— Из-за Никоса Алессандроса?
— При чем тут Никос Алессандрос?
— Он очень выгодная партия, поймать такого — большая удача.
— Кто, Джереми?
— Никос, — уточнила Шанталь с терпеливой улыбкой.
— Ну, знаешь, я не рыболов и не собираюсь никого ловить на удочку.
— У тебя есть время, может, пройдемся по магазинам? Мне надо кое-что прикупить из одежды.
Да уж, матери не откажешь в умении вовремя отступить.
— Я обещала Эмилио, что буду в галерее полтретьего.
Шанталь прожевала листочек салата и отложила вилку.
— Ну, тогда доедай свое пирожное и пойдем. Кофе выпьем попозже, хорошо?
Одежда, обувь, белье, парфюмерия. Все это вместе и по отдельности гарантировало, что мать не вернется больше к неприятному разговору, а потому Мишель с готовностью последовала за ней. Они ходили из одного бутика в другой, и всюду Шанталь что-то покупала, так что через полтора часа в руках у нее было три ярких больших пакета, а времени на кофе уже не осталось.
— Увидимся завтра, дорогая. Не переутомляйся.
Мишель чмокнула мать в щеку и постояла, наблюдая, как та бросает покупки в багажник и устраивается за рулем «мерседеса».
Было почти полтретьего, когда она вошла в галерею. Они с Эмилио полностью перестроили это трехъярусное здание. Полированный деревянный пол сиял сочным медовым цветом, стены, покрашенные в различные бледные тона, создавали хороший фон для экспонатов, солнечные лучи падали сквозь застекленную крышу, меняя угол освещения в течение дня.
Мишель остановилась на порохе, чувствуя гордость за то, что им с Эмилио удалось сделать в последние три года.
— Эмилио?
Она положила ключ обратно в сумочку и аккуратно закрыла за собой дверь.
— Мы здесь, cara ,— послышалось со второго яруса. — Со мной Бретт.
Невысокие ступени вели на второй ярус. На третьем располагалась квартира Эмилио.
Мишель живо взбежала наверх и вошла в зал, где предполагалось выставить произведения Бретта.
— Привет.
Мужчины взглянули на нее и снова занялись картинами, аккуратно составленными у стены.
— Cara,стань вон там и посмотри, — сказал Эмилио. — Как, на твой взгляд?
Следующие четыре часа они дружно работали втроем, потом художник ушел, а Мишель с Эмилио заказали но телефону пиццу, сделали несколько небольших перестановок и прекратили работу лишь после тою, как убедились, что все выглядит так, как они планировали.
— Он нервничает, — заметила Мишель и впилась зубами в горячую пиццу. Плавленый сыр, сладкий перец, пряности… как вкусно.
— Это его первая выставка, — проговорил Эмилио, глядя, как Мишель ест.
От его серьги в ухе разбегались солнечные зайчики. Темная трехдневная щетина на щеках и подбородке контрастировала с вытравленным до белизны ежиком на голове. Стройный, мускулистый, он носил обычно джинсы и футболки и имел самый что ни на есть авангардный вид. О сексуальных пристрастиях Эмилио ходили самые невероятные слухи, но он не делал ничего, чтобы их опровергнуть. Все это окружало его неким ореолом таинственности, и это ему нравилось. Ну а ближайшие друзья прекрасно знали, что он совсем не тот, кем прикидывается.
За сомнительной наружностью прятался острый практический ум, способность почти безошибочно угадать истинный талант и чутье ко всему, что могло привлечь платежеспособную публику, — качества, которые были не чужды и самой Мишель.
Их дружеские отношения были чисто платоническими и опирались на понимание, симпатию и уважение друг к другу.
— Ты какая-то задумчивая. Что-то случилось?
От проницательных глаз Эмилио не могла ускользнуть даже малейшая перемена в настроении Мишель, о чем он и говорил порой с излишней прямолинейностью.
Мишель, не отвечая, открыла банку с водой и поднесла ее ко рту.
— Мужчина? — продолжал Эмилио. — Я его знаю? Она поставила банку на стол и снова принялась за пиццу.
— Почему непременно мужчина?
— Тени под твоими прелестными зелеными глазками… — Он улыбнулся мягкой понимающей улыбкой. — Недосып, милочка. А поскольку ты редко засиживаешься в гостях до утра, то вряд ли причина в этом.
— А может, я просто волнуюсь из-за завтрашнего вернисажа?
— Нет, — уверенно сказал Эмилио. — Но если ты не хочешь об этом говорить, то не надо.
Мишель подняла на него глаза.
— Это один из гостей на званом обеде, куда меня пригласили. — Она мгновение помедлила. — И лучше б мои глаза больше его не видели.
— Да, проблема, определенно, — сказал Эмилио.
— Нет. Я не хочу, не позволю.
— Ну, cara,вряд ли это зависит от тебя. — Он тихонько засмеялся.
Мишель недовольно поморщилась.
— Почему ты так решил?
— Ты молода, красива, уверена в себе и способна справиться одной рукой с любым мужчиной, — проговорил он шутливым тоном. — И если на сей раз у тебя случилась осечка, то это уже интересно. Хотелось бы мне посмотреть на него.
— Этого никогда не будет, — отрезала Мишель.
— Ладно. — Эмилио поднял руки, сдаваясь, но на лице его так и осталась ироническая усмешка. — Доедай свою пиццу.
— Я это и делаю. — Мишель откусила хрустящий краешек и, взяв бумажную салфетку, вытерла пальцы. — Я помогу тебе все убрать и пойду домой.
— Коробка из-под пиццы, стаканы да банки. Что тут убирать?