Изящный в отделке своего стиха, наш молодой поэт обладает уже и мастерством психического анализа, блестящие зачатки которого он, несомненно, проявляет в своеобразной разработке агиографического сюжета, к которому он отнесся совершенно по-своему, хотя и не отступая от исторической правды и церковного предания… Вообще молодой автор такой серьезной по замыслу и такой законченной по исполнению поэтической пьесы, как поэма «Севастиан-мученик», автор, хорошо известный знатокам и любителям русской поэзии и по другим своим произведениям, выступает перед нами вполне созревшим представителем лучшего литературного течения в области русского творчества, течения, живо сказавшегося в трех произведениях, разбору которых посвящен настоящий этюд. Все эти три поэмы вместе являются блестящим доказательством здорового состояния русской поэзии в данный момент и залогом ее преуспеяния ни в каком ином направлении, как только в том, которое насаждено у нас отцами русской поэзии – Жуковским и Пушкиным».
Г. Нелюбин писал позже, в 1902 году: «В «Севастиане-мученике» К. Р. поднялся до кульминационной точки своего поэтического кругозора: это безусловно лучшее его произведение, вещь, которая сделала бы честь любому из признанных корифеев русской поэзии… Немудрено поэтому, что из всех произведений нашего поэта «Севастиан-мученик» пользуется наибольшей популярностью. Не смотря на довольно значительные размеры «Севастиана…», поэма К. Р. вошла в многие сборники и хрестоматии, а также вышла отдельным изданием».
Севастиан-мученик
Претерпевый же до конца, той спасется.
Мф. 24: 13
Посвящение
Королеве эллинов Ольге Константиновне
Тебе, тебе, мой ангел нежный,
Я посвящаю этот труд;
О, пусть любовно и прилежно
Твои глаза его прочтут.
Ты мне внушила эти строки,
Они тобой вдохновлены:
Пускай же будут в край далекий
Они к тебе унесены.
И если грудь заноет больно
Тоской по нашей стороне,
Пускай тогда они невольно
Тебе напомнят обо мне.
И пусть хоть тем тебе поможет
Тот, кто всегда и всюду твой,
Кто позабыть тебя не может
И чья душа полна тобой.
Часть первая
Часть вторая
1Павловск, 22 августа 1887
К. Р. в 1909–1910 годах
Часть зимы 1909–10 года К. Р. проводил с детьми в Осташеве, – ему хотелось более глубокого уединения, чем оно бывало в Павловске. «Жизнь здесь, среди тишины – наслаждение», – пишет он в январе. Сделанные в течение нескольких лет пробы для «Царя Иудейского» его не удовлетворяли. Много раз он начинал драму сначала. И опять в Осташеве – сначала: «Попытаюсь приступить сегодня к давно задуманной евангельской поэме», – пишет того же 1-го числа. 3 января: «В первые два дня наступившего года подвинул немного «Царя Иудейского». Но очень опасаюсь, что это будет слабое, неудачное произведение».
Погода была теплая: то легкий мороз, то метель… «Ходили на лыжах, – пишет К. Р. – И что был за вечер: на бледно-голубом небе сиял узкий серп нового месяца и горела вечерняя звезда. А внизу, везде, белый, белый снег».
«Последний вечер в дорогом Осташеве! Сегодня опять оттепель, с утра мело… Днем показывалось солнце, в 4-м часу оно уже было на закате, и с реки было видно, как отливали золотом окна нашего дома. Между облаков кое-где проглядывало бледно-голубое небо, а снег ослепительно-белый. Так красиво! После чая, когда уже темнело, прокатился с Татьяной в Колышкино в одиночных санях на коне Артиллеристе, а за кучера был Игорь. Он здесь ведает конюшенной частью. Молодой месяц светил с неба, и мы отбрасывали легкую тень на снег».
Однако академические дела звали в Петербург. С большой неохотой К. Р. покинул Осташево. 9 января он уже вел общее собрание в Академии наук. Дело было важное: мануфактур-советник купец Алексей Александрович Бахрушин, собиратель театральных и литературных достопамятностей, создавший в 1894 году свой театральный музей в Москве, жертвовал его Императорской Академии наук. Но дома – черновая тетрадь, перо…
«С Нового года я очень одушевлен своей Евангельской драмой, – пишет К. Р., – и она не выходит у меня из головы… Вечером в Павловске до поздней ночи с жаром и увлечением писал монолог Никодима, в котором переложил стихами слова Спасителя из третьей главы Евангелия от Иоанна». 15-го в Мраморном дворце: «Так хочется справиться со своей драмой, чтобы она была и порядочным художественным произведением, и в то же время сценической пьесой, т. е. смотрелась без скуки. Не имея опыта, руководствуюсь знатоком сцены Ростаном[7], стараюсь приноровиться к «Принцессе Грёзе», конечно же не в содержании, а в чередовании выходов действующих лиц и в продолжительности речей».
14 февраля К. Р. был назначен на новую должность, нарочно придуманную для него, – Генерал-инспектора Воен но-учебных заведений. «В назначении меня Генерал-инспектором, – писал К. Р. сестре Ольге Константиновне, – не только нет каверзы, но, напротив, оно состоялось по моему почину. Еще в сентябре пришло в голову, что хорошо бы мне создать для себя такую должность: от меня отпадут приемы, ответственность за хозяйственные распоряжения, доклады, мешающие часто посещать заведения, даже петербургские, и мелкие текущие дела, а связь с училищами и корпусами останется. К тому же до сих пор, если я вводил что новое, то сам же и контролировал это, а контролировать лучше со стороны. Эта мысль понравилась: выработали новое положение, и вот назначение состоялось. Я доволен новым своим положением, но еще не сдал прежних обязанностей начальнику Главного управления, назначенному на эту должность генералу Забелину».
9 марта: «Вчера в последний раз принимал в Главном управлении. Свой кабинет переношу в Мраморный».
В мае К. Р. был назначен представителем Государя Императора на церковных торжествах перенесения мощей св. Ефросинии, княжны Полоцкой, из Киева в Полоцк, в ос но ванной ею Спасский монастырь. 16 мая в Полоцк прибыли Князья Олег и Игорь Константиновичи со своим воспитателем полковником Ермолинским и остановились в квартире директора кадетского корпуса. На другой день при ехал К. Р. 19 мая Князь Олег сдавал экзамен, – он оканчивал учение в корпусе и мечтал после этого поступить еще в Петербургский Александровский Лицей, в котором некогда учился Пушкин, любимый писатель Олега. 20 мая в корпусе происходило открытие бюста героя осады Порт-Артура Романа Исидоровича Кондратенко, генерал-адъютанта, руководившего обороной крепости и убитого осколком японского снаряда в 1904 году. На этом торжестве присутствовала Королева эллинов Ольга Константиновна, тетка Князя Олега.
20 мая, в жаркий день, за городом, неподалеку от железной дороги, в палатке, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, Королева Ольга Константиновна, К. Р. и Киевский митрополит Флавиан ожидали появления крестного хода с мощами святой. «Мы прождали с полчаса, – писал К. Р. – Из пролета под насыпью железной дороги показалось шествие, развевались хоругви, блестели кресты и образа, слышалось пение: несли святые мощи. И вот жители Полоцка встретили останки своей княжны, отсутствовавшей более семи веков. Картина была торжественная и умилительная. По отслужении молебна на месте встречи крестный ход двинулся в Полоцк… Большие толпы народа, множество богомольцев, но везде образцовый порядок, ни толкотни, ни давки… Мощи внесли в соседний с корпусом, когда-то корпусной, а теперь городской Николаевский собор, и началась всенощная. Все время шло поклонение мощам. Богослужение было очень продолжительное».
22 мая: «К 4 часам в соборе все было готово к перенесению мощей в Спасо-Евфросиниевский женский монастырь. Прибыли в собор Элла, Оля и я с Игорем. Олег был в строю с кадетами. Помогал выносить мощи из собора, а далее шел за ними между Олей и Эллой… Близ часовни монастырем были устроены украшенные зеленью ворота с надписью: «Гряди, радость наша, преподобная мати Евфросиния». Тут и Оля, и Элла, и Игорь, и я тоже понесли раку, и так до внесения ее в монастырь и в церковь. Когда вносили в церковь, одна больная женщина легла на пол и мощи пронесли над нею. Говорят, она исцелилась».