Пауза.
Ну, как вы тут жили, Юлий? Часто ли вы вспоминали меня?
Франтишек. Он бывал здесь каждую субботу.
Божена. А я вспоминала вас по воскресеньям. Когда нам выдавали праздничный пакет – двадцать пять граммов колбасы, я всегда вспоминала вас. Вы ведь любили покушать. Но не завидуйте, это была скверная колбаса.
Пауза.
Значит, у вас идет горячая вода?
Франтишек. Да. Я уже сказал тебе.
Божена. Это очень важно. Я вспоминала о ней даже чаще, чем о вас, Юлий. О вас я вспоминала только по воскресеньям, а о ней – каждый день. Вот я и промыла. Маша, почему ты никогда не скажешь: «Ой»?
Маша. А зачем?
Божена. Чтобы я знала, что тебе больно.
Маша. А зачем?
Божена. Вот так всегда. Посмотри, отец!
Франтишек (становится на колени). О!
Божена. Что?
Франтишек. По крайней мере, неделю в бинтах.
Божена. Ну что ж, она полежит здесь неделю в бинтах.
Мачек. Может быть…
Божена. Что «может быть», мой дорогой?
Мачек. Может быть, мы придумаем что-нибудь лучшее.
Божена. А чего же лучше? Хороший дом. Отец – врач. Я тут.
Мачек. Да, но можно придумать что-нибудь более благоразумное, может быть…
Маша. Может быть, и в самом деле я куда-нибудь…
Мачек. Может быть, я найду прекрасное место…
Божена. Может быть, вы замолчите?
Мачек. Я только из благоразумия.
Франтишек. В каждом доме свое благоразумие. В моем – мое. (Маше.) Дайте другую ногу. Вот так. Знаю, что вам больно. Вы – молодец!
Божена. Нет, сейчас ей еще не очень больно. Когда ей очень больно, она поет.
Грубек. Что поет?
Божена. Разные песни. Поет, чтобы никто не думал, что ей больно.
Пауза.
Где Анна?
Франтишек. Анна ушла. Ухаживать за детьми своего брата. Его казнили.
Божена. Кто же теперь у нас?
Франтишек. Никого. Мы с Людвигом. Делаем все сами.
Божена. Ах, как жаль! Анна так прекрасно подавала кофе в постель! У нас всегда было такое хрустящее белье.
Грубек. Анна… Я помню ее двадцать лет назад совсем молоденькой…
Божена. Боже мой, пан Грубек, я только сейчас сообразила, что вы – это вы. Детство… как это было давно… Вы живете у нас?