К счастью, его рана оказалась не смертельной, и к тому времени, когда я оказался в поместье, он уже достаточно поправился, чтобы разговаривать со мной. Тем не менее, полученная от него информация ничем не могла помочь мне. Он приблизился к алтарю, чтобы погасить свечи, и в этот самый момент подвергся нападению. Дворецкий ничего не видел и не слышал, только получил сильнейший удар, отбросивший его к стене.
Я был весьма озадачен, однако не мог прийти к определенному выводу до завершения обследования часовни. Она оказалась небольшой и чрезвычайно древней. Стены ее очень толсты, и попасть в часовню можно только через одну-единственную дверь, связывающую ее с замком, причем ключ от нее сэр Джарнок держал при себе, не доверяя дворецкому. Часовня имеет удлиненную форму, и перед алтарем находится обычная ограда. В полу часовни устроены два погребения; однако солея свободна, и на ней находятся лишь высокие подсвечники и ограда, за которой располагается ничем не покрытый мраморный алтарь, на обоих краях которого стоит по подсвечнику. Над алтарем и подвешен этот самый горестный кинжал, каковое название он носил в течение прошедших пяти столетий. Протянув руку, я снял кинжал, чтобы рассмотреть его. Обоюдоострый клинок дюймов десяти длиной, будучи шириной в два дюйма у основания, сужается к острию. Ножны снабжены любопытным перекрестием, которое, учитывая то, что они на три четверти прикрывают рукоятку кинжала, превращают его в некое подобие креста. О том, что подобная форма выбрана не случайно, свидетельствует выгравированное с одной стороны изображение распятого Христа. На другой стороне латинская надпись: «Мне отмщение, и Аз воздам». Странное и несколько жутковатое смешение идей. На лезвии кинжала выгравировано старинными английскими буквами: «Я внемлю. Я ударяю». На яблоке рукояти глубокими линиями изображен Пентакль — пятиконечная звезда.
Теперь вы располагаете достаточным описанием оружия, которое в течение пяти или даже более столетий считалось способным по собственной воле или в руке невидимого духа нанести убийственный удар любому врагу семейства Джарноков, которому случиться войти в капеллу после наступления ночи. Более того, могу сказать вам, что прежде чем оставить капеллу, я получил верные основания, чтобы увериться в том, что в древней истории кроется куда больше правды, чем это может представиться здравомыслящему человеку.
Однако, следуя своему обыкновению, я старался относиться ко всему без предвзятого мнения, и потому продолжил изучение капеллы, простукав и обследовав ее стены и пол, не исключая оба старинных надгробия, и к вечеру пришел к выводу, что вход и выход из нее был возможен лишь через ведущую в замок дверь, постоянно остававшуюся запертой. То есть, позвольте уточнить, это был единственный выход, доступный для материальных созданий. Впрочем, даже если бы я нашел какое-то другое отверстие, тайное или открытое, это немногим приблизило бы меня к разрешению тайны, так как дворецкий, как вы, конечно, помните, получил свое ранение в присутствии большинства членов семьи и многих слуг, и краткий опрос тех и других показал, что не одно видимое создание не смогло бы приблизиться к этому человеку так, чтобы его не заметил кто-либо из находившихся в капелле.
Такова, словом, была тайна, которой мне предстояло дать здравое и разумное объяснение!
От Томми, второго из сыновей, смышленого мальчика лет пятнадцати, я узнал новые подробности. Он видел, как был ранен дворецкий, или, точнее говоря, видел дворецкого в то мгновение, когда тому был нанесен удар. Он сказал мне, что если бы этого человека лягнул конь, то и в этом случае его не отбросило бы дальше или с большей силой. Все случилось, когда тот отправился гасить свечи на алтаре. Кинжал пронзил его насквозь, так что острие вышло за левым плечом, и с такой силой, что вызванному немедленно врачу пришлось извлекать оружие из кости — кинжал насквозь пробил лопатку. Таковую информацию я извлек из самого доктора, который, наряду со всеми остальными, находился в полном и несомненном недоумении — как и я сам, поскольку, казалось, остается только согласиться с тем, что некая невидимая тварь — создание, явившееся из потустороннего мира — едва ли не убило живого человека.