Тамбовское восстание (1920—1921 гг.). «Антоновщина» - Петр Алешкин

Тамбовское восстание (1920—1921 гг.)

«Антоновщина»

Петр Алешкин

© Петр Алешкин, 2016

ISBN 978-5-4483-4446-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Крестьянское движение в Тамбовской губернии в начале 1920-х годов, более известное как «антоновщина», – знаменательное событие всей послеоктябрьской истории России, – своими масштабами, политическим резонансом и последствиями явилось событием общероссийской значимости. Мощный социальный взрыв вынудил государственную власть к безотлагательному поиску принципиально новых путей выхода из глубокого общественного кризиса, в котором оказалась страна.

Изучение опыта крестьянского движения в Тамбовской губернии является актуальным в сегодняшней России, когда происходит коренная трансформация системы власти, в результате чего в государстве появляются напряженные конфликты, возникают протестные явления, иногда переходящие в вооруженные. При внимательном анализе конфликтов, несмотря на различные идеологические подходы, выявляется общее, как в причинах их возникновения (одной из главнейших причин является непродуманная политика власти), так и в развитии, в способах их разрешения, в том числе с использованием военных методов. Анализ и учет опыта социально-политического протеста в Тамбовском крае 1920-х годов поможет избежать ошибок.

В настоящее время есть возможность объективно взглянуть на причины, факторы, динамику крестьянского движения в Тамбовской губернии, которое, как доказано многочисленными исследователями гражданской войны и первых лет становления советской власти, существенно повлияло на политику советского правительства, заставило его отказаться от политики военного коммунизма и перейти к новой экономической политике. История антоновщины не может быть исчерпывающе понята в ее собственных хронологических границах, вне более широкого исторического контекста.

В развитии советской историографии по изучаемой теме можно выделить несколько этапов. Первый этап начался сразу же после рассматриваемых событий и продолжался до начала 1930-х годов. Изучение проходило по горячим следам. Проблема освещалась в основном в рамках истории гражданской войны в целом. Многие авторы являлись непосредственными участниками тех событий1.

М. Н. Тухачевский оставил труд, обобщавший опыт борьбы Красной Армии с крестьянским восстанием. Автор видел глубокую почвенность крестьянской борьбы, оценивая «тамбовский бандитизм» как крестьянское восстание, вызванное продовольственной политикой. В руководителе движения он увидел одаренного организатора и командира. По оценке автора, борьбу приходилось вести в основном не с бандитами, а со всем местным населением, и это были не бои и операции, а целая война. Тухачевский понимал, что справиться с народным движением, всемерно помогающим своим партизанским отрядам и недоброжелательно относящимся к Красной Армии, можно было не уничтожением «банд», а восстановлением доверия народа, новой советизацией деревни и изменением экономической политики. «Без фактического осуществления нами на месте новой экономической политики, без привлечения крестьянства на сторону советской власти нам никогда не удалось бы полностью ликвидировать восстания. Это является основой борьбы», – признавал он. Крестьянское повстанческое движение «не может быть в корне ликвидировано, если рабочий класс не сумеет с крестьянством договориться, не сумеет крестьянство направить так, чтобы интересы крестьянства не нарушались социалистическим строительством государства».2

Для 1920-х годов характерно отсутствие общего методологического подхода, в оборот вводилось большое количество источников, зачастую без какого-либо критического анализа. Существовали различные точки зрения о характере крестьянских восстаний и крестьянского протеста против Советской власти. При этом в литературе употреблялись разные термины – «крестьянские восстания», «повстанческие движения», «кулацкие мятежи» и др. В частности М. Н. Покровский по этому поводу писал: «в 1921 году центр РСФСР был охвачен почти сплошным кольцом крестьянских восстаний».3 Авторы говорили о крестьянских восстаниях как о новом витке гражданской войны между бывшими союзниками – пролетариатом и крестьянством.4

Некоторые аспекты истории крестьянского протеста против Советской власти получили в этот период довольно подробное освещение. Большое количество работ, многие из которых написаны участниками рассматриваемых событий, было посвящено военным действиям против повстанцев. В этот период появляются оценочные суждения о социальном составе, уровне организованности и массовости выступлений. Формы крестьянского протеста нередко рассматривались в контексте более общих проблем. В работах содержалось множество фактического материала, с помощью которого нетрудно было разрушить миф об эсеро-бандитском характере антоновщины. Впоследствии многие из трактовок и выводов, которые появились в это время, были отвергнуты советской исторической наукой.

В 1920-е годы история крестьянского движения освещалась в эмигрантской литературе. Работы эмигрантских исследователей характеризуются отличными от советского видением событий гражданской войны, иной методологической основой, трактовками и набором используемых исторических источников. Исследователи в эмиграции были ограничены в возможностях использования документального материала: в основном на основе воспоминаний и того, что было вывезено из страны, материалов из советской литературы. Многие работы подготовлены непосредственными очевидцами событий гражданской войны – эмигрантами первой волны. Авторы трактовали события в советской России с антикоммунистических, антисоветских позиций.5 Эмигрантские исследователи находились в менее жестких идеологических рамках. Большинство из них, однако, не могли взглянуть на события гражданской войны беспристрастно.

На втором этапе развития советской историографии темы, который охватывает 1930-е – первую половину 1950-х годы, происходит унификация оценок, как в отношении гражданской войны в целом, так и в отношении взаимоотношений государства и крестьянства. Следование установкам краткого курса «Истории ВКП (б)» предопределило изначальную заданность стандарта для работы исследователей.6

Крестьянство рассматривалось как объект политики партии в деревне. Именно в 1930-е годы в литературе прочно устанавливается обозначение крестьянских выступлений как «кулацких восстаний». Их возникновение связывалось с деятельностью контрреволюционных организаций, партий эсеров и меньшевиков, империалистических разведок и деятелей церкви. Крестьянские восстания на территории, контролировавшейся Советской властью, назывались кулацкими, а на территории «белых» – собственно крестьянскими восстаниями и партизанским движением.

Третий этап советской историографии охватывает вторую половину 1950-х – середину 1980-х годов. Результатом «оттепели» в истории советского общества, начавшейся во второй половине 1950-х годов, стало то, что историки получили возможность разрабатывать многие проблемы, не получавшие освещения в предшествующие десятилетия.7 Исследователи 1960—1980-х годов продолжали трактовать крестьянские выступления как «кулацкие», повышенное внимание уделяли роли в них различных оппозиционных партий и сил – эсеров, меньшевиков, бывших офицеров. Участие широких крестьянских масс в восстаниях трактовалось как «колебания середняка».