- Так тебе здесь нравится? - спросила она.
- Здесь можно очень славно пожить, если познакомиться с тойкомпанией.
Напляжебылиещелюди,нодовольнопротивные.Именяузнали-
удивительно, куда ни приедешь, везде, оказывается, видели "Папину дочку".
Миссис Спирс дала улечьсяэтомудуновеньютщеславия,потомсказала
прозаически деловито:
- А кстати, когда ты думаешь повидаться с Эрлом Брэди?
- Можно съездить даже сегодня вечером, если ты не устала.
- Я не поеду, поезжай одна.
- Ну давай отложим до завтра.
- Я вообще хочу, чтобы ты поехала одна. Этонетакдалеко-иты,
кажется, достаточно хорошо говоришь по-французски.
- Но если мне не хочется, мама?
- Не хочешь сегодня, поезжай в другой раз, но тыдолжнаэтосделать,
пока мы здесь.
- Хорошо, мама.
После завтрака на обеих вдруг напалатоска,котораячастоодолевает
американцев в тихих уголках Европы. Ни каких-либо внешнихпобуждений,ни
голосов, на которые нужно откликаться,ниобрывковсобственныхмыслей,
услышанных от кого-то другого, и кажется, что сама жизнь остановилась и не
идет дальше.
- Через три дня мы отсюда уедем, хорошо, мама? - сказала Розмэри, когда
они вернулись к себе вномер.Снаружилегкийветероксморябередил
сгустившийся зной, обдувал стволы деревьев, гнал струйки горячеговоздуха
в просветы жалюзи.
- А как же твоя пляжная любовь?
- Никого я не люблю, кроме тебя, мамочка.
Розмэри вышла в вестибюль и справилась у Госса-отца насчетпоездовдо
Канна. ШвейцарвСветло-коричневойливрее,скучавшийоколоконторки,
уставился на нее вытаращенными глазами, но тут же спохватился, вспомниво
солидности, требуемой его metier [профессией (франц.)]. Розмэри поехала на
станцию в автобусе вместе с двумя официантами из ресторана; они всю дорогу
почтительно безмолвствовали, и ее это раздражало,ейхотелоськрикнуть:
"Да не молчите вы, разговаривайте, смейтесь, будьте самими собой. Мнеэто
ничуть не помешает!"
В купе первого класса духота быланестерпимая;отпестрыхрекламных
плакатов железнодорожных компаний - Акведук в Арле,АмфитеатрвОранже,
зимний спорт в Шамони - больше веяло свежестью, чем от неподвижногоморя,
бесконечно тянувшегосязаокном.Вотличиеотамериканскихпоездов,
которые живут собственной напряженной жизнью, едва снисходя к пассажирам -
пришельцам из мира иных, не стольголовокружительныхскоростей,-этот
поезд был частью земли,покоторойшел.Егодыханьесдувалопыльс
пальмовых листьев, его зола вместе с сухим навозом удобряла почву в садах.
Розмэри казалось, что стоит протянуть в окно руку, и можно рватьнаходу
цветы.
В Канне у вокзала стояло с десяток наемныхэкипажей;извозчикимирно
дремали в ожидании седоков. Вдольнабережнойвытянулисьбольшиеотели,
казино, фешенебельные магазины, обратив к летнемуморюглухие,железные
маски фасадов.