Погоди еще, и ты придешь к этому. Хорошо, как у тебя три тысячи десятин в Каразинском уезде, да такие мускулы, да
свежесть, как у двенадцатилетней девочки, - а придешь и ты к нам. Да, так о том, что ты спрашивал: перемены нет, но жаль, что ты так давно не
был..
- А что? - испуганно спросил Левин.
- Да ничего, - отвечал Облонский. - Мы поговорим. Да ты зачем, собственно, приехал?
- Ах, об этом тоже поговорим после, - опять до ушей покраснев, сказал Левин.
- Ну, хорошо. Понятно, - сказал Степан Аркадьич. - Так видишь ли: я бы позвал тебя к себе, но жена не совсем здорова. А вот что: если ты
хочешь их видеть, они, наверное, нынче в Зоологическом саду от четырех до пяти.
Кити на коньках катается. Ты поезжай туда, а я заеду, и вместе куда-нибудь обедать.
- Прекрасно, до свидания же.
- Смотри же, ты ведь, я тебя знаю, забудешь или вдруг уедешь в деревню! - смеясь, прокричал Степан Аркадьич.
- Нет, верно.
И, вспомнив о том, что он забыл поклониться товарищам Облонского, только когда он был уже в дверях, Левин вышел из кабинета.
- Должно быть, очень энергический господин, - сказал Гриневич, когда Левин вышел.
- Да, батюшка, - сказал Степан Аркадьич, покачивая головой, - вот счастливец! Три тысячи десятин в Каразинском уезде, все впереди, и
свежести сколько! Не то что наш брат.
- Что ж вы-то жалуетесь, Степан Аркадьич?
- Да скверно, плохо, - сказал Степан Аркадьич, тяжело вздохнув.
VI
Когда Облонский спросил у Левина, зачем он, собственно, приехал, Левин покраснел и рассердился на себя за то, что покраснел, потому что он
не мог ответить ему: "Я приехал сделать предложение твоей свояченице", хотя он приехал только за этим.
Дома' Левиных и Щербацких были старые дворянские московские дома' и всегда были между собою в близких и дружеских отношениях. Связь эта
утвердилась еще больше во время студенчества Левина. Он вместе готовился и вместе поступил в университет с молодым князем Шербацким, братом
Долли и Кити. В это время Левин часто бывал в доме Щербацких и влюбился в дом Щербацких. Как это ни странно может показаться, но Константин
Левин был влюблен именно в дом, в семью, в особенности в женскую половину семьи Щербацких. Сам Левин не помнил своей матери, и единственная
сестра его была старше его, так что в доме Щербацких он в первый раз увидал ту самую среду старого дворянского, образованного и честного
семейства, которой он был лишен смертью отца и матери. Все члены этой семьи, в особенности женская половина, представлялись ему покрытыми
какою-то таинственною, поэтическою завесой, и он не только не видел в них никаких недостатков, но под этою поэтическою, покрывавшею их завесой
предполагал самые возвышенные чувства и всевозможные совершенства. Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и
по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого всегда слышались у брата наверху, где занимались
студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы все три барышни с m-lle Linon
подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках - Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что
статные ножки ее в туго натянутых красных чулках были на всем виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно было
ходить по Тверскому бульвару, - всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что все, что там
делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.