Такаязверскаябесчувственность,разумеется,невозможна.Это
феномен; туткакой-нибудьнедостатоксложения,какое-нибудьтелесноеи
нравственное уродство, еще не известное науке,анепростопреступление.
Разумеется, я не верил этому преступлению. Но люди изегогорода,которые
должны были знать все подробности егоистории,рассказывалимневсеего
дело. Факты были до того ясны, что невозможно было не верить.
Арестанты слышали, как он кричал однаждыночьювосне:"Держиего,
держи! Голову-то ему руби, голову, голову!.. "
Арестанты почти все говорили ночью и бредили.Ругательства,воровские
слова, ножи, топоры чаще всего приходили имвбредунаязык."Мынарод
битый, - говорили они, - у нас нутро отбитое, оттого и кричим по ночам".
Казенная каторжная крепостная работа была не занятием, аобязанностью:
арестант отработывал свой урок или отбывал законныечасыработыишелв
острог. На работу смотрели с ненавистью. Безсвоегоособого,собственного
занятия, которому бы он предан был всем умом, всем расчетом своим, человек в
остроге не мог бы жить. Да икакимспособомвесьэтотнарод,развитой,
сильно поживший и желавшийжить,насильносведенныйсюдаводнукучу,
насильно оторванный от общества и от нормальной жизни, мог бы ужитьсяздесь
нормально и правильно, своей волейиохотой?Отоднойпраздностиздесь
развились бы в нем такие преступные свойства, о которых он прежде не имели
понятия. Без труда и без законной, нормальной собственности человек не может
жить,развращается,обращаетсявзверя.Ипотомукаждыйвостроге,
вследствие естественной потребности и какого-то чувства самосохранения, имел
свое мастерствоизанятие.Длинныйлетнийденьпочтивесьнаполнялся
казенной работой; в короткуюночьедвабыловремявыспаться.Нозимой
арестант, по положению, как только смеркалось,ужедолженбытьзапертв
остроге. Что же делать в длинные, скучныечасызимнеговечера?Ипотому
почти каждая казарма, несмотря на запрет, обращалась в огромнуюмастерскую.
Собственно труд, занятие не запрещались; нострогозапрещалосьиметьпри
себе, в остроге,инструменты,абезэтогоневозможнабыларабота.Но
работали тихонько, и, кажется, начальство в иных случаях смотрело на этоне
очень пристально. Многие из арестантов приходили в острог ничего не зная, но
учились у других и потом выходили на волю хорошими мастеровыми. Тутбылии
сапожники, и башмачники, и портные, истоляры,ислесаря,ирезчики,и
золотильщики. Был один еврей, Исай Бумштейн, ювелир, он же и ростовщик.Все
они трудились и добывали копейку. Заказы работ добывались из города.Деньги
естьчеканеннаясвобода,апотомудлячеловека,лишенногосовершенно
свободы, они дороже вдесятеро. Если они только брякают у него в кармане,он
уже вполовину утешен, хотя бы и не мог их тратить. Но деньги всегда ивезде
можно тратить, тем более что запрещенный плод вдвое слаще.