– Как ты себя чувствуешь, Янг? – спросила она.
– Нормально, – ответил я глазами.
Она помогла мне подняться, выдала накрахмаленное белье и мягкую одежду. Затем мы сидели за столом, и она налила мне в кружку лекарства, я выпил, почувствовав всё тот же горький вкус с привкусом тоски.
Я продолжал всё осознавать и помнить. Секрет заключался в том, что это находилось не в моем мозге, а в другом месте, предположительно в душе. И хоть я не мог вспомнить – кто я такой, я знал что-то очень важное, что делало меня особенным и свободным, не похожим на этих мёртвых людей, которые ничего не чувствуют.
– Что я должен делать для тебя? – спросил я.
– Ты мой муж, – ответила Лейла.
– Я не совсем понимаю, какие у меня права и обязанности.
– Ты отлично готовишь и хорош в постели, – сказала она и нахмурилась. – Но ты ведешь себя очень странно, Янг.
– Я бы хотел приготовить тебе что-нибудь очень вкусное, – сказал я, напряженно соображая.
– Попробуй, тебе встроили такую программу.
Я прошёл в другую комнату и осмотрелся на светлой кухне.
– Может быть пудинг или омлет? – спросил я.
– Что захочешь, – ответила она, следуя за мной.
Я брал продукты, смешивал ингредиенты и пытался расставлять посуду, но все валилось из рук.
– Я приготовлю твой любимый яблочный пирог.
– С чего ты взял, что я его люблю?
– А как насчёт груш?
– Можно…
Если меня перепрошили, сделали новые установки, перекроили тело, то что во мне осталось прежнего? Почему память не стирается до конца? Значит, она находится не в мозгу и её невозможно подтереть… Она в самой потаённой глубине. В душе.
Значит душа – это и есть суть человека, а всё остальное только приложение к пользованию тела и его составляющих. Тогда если всё разрушимо, и все можно переделать и перепрограммировать, то душа все равно остается не тронутой. Она неразрушима и не подвластна времени и переменам, значит – она вечна…
– Эврика! – воскликнул я и заулыбался.
– Ты догадался, что я люблю груши? – спросила Лейла.
– Импровизация.
– Или настройка…
Она присела на мягкий стул у окна, а я формировал пирог на силиконовом противне и нарезал груши. Если душа вечна и не разрушима, значит она уникальна. Любовь…
Я вспомнил любовь, необычное чувство, его невозможно было забыть или вытравить, потому как любовь – это природа души.
– Душа… любовь, – произнес я, выкладывая тесто на противень.
– Что ты сказал? – удивилась Лейла.
– Импровизирую, готовою с душой, с любовью…
– Что?!
– А ты знаешь, кто такой Бог? – неожиданно спросил я, ставя пирог в мульти-духовку.
– Какой Бог? – она внимательно следила за моими руками.
Я молчал, подбирая слова в лексиконе своего нового языка.
– Сам не знаю…
– Янг, мне кажется ты сходишь с ума, я вызову психоаналитика, он поможет тебе.
– Не нужно психоаналитика, я не испытываю любви.
– Какую любовь ты имеешь в виду?
– Никакую не чувствую.
– Любовь – это часть философии, психологии и мистики, её не существует в реальности.
– Она внутри меня, просто не пробуждена…
– У тебя определенно расстройство, надо обратиться к психоаналитику.
– Через 40 минут пирог из груш будет готов для тебя, – сказал я устало и опустился на стул.
Сколько прошло времени я не помнил, но первый кусок отрезал Лейле на пробу. Положив его на блюдечко с розовой каймой, приложил позолоченную ложечку с надписью: «Лейла +».
– Вау! Как вкусно! Ничего подобного я ни ела в своей жизни!
– Пирог «Божественная груша», – улыбнулся я.
Лейла поджала губы, проглотив кусочек. Её пугал мой энтузиазм в первый день новой жизни в её доме. Незнакомец из другого мира.
– Ты очень странный, Янг.
– Да, ведь мне повредили часть мозга, и я иногда слетаю с катушек, – попытался пошутить я, чем только больше её напугал.
– Ты весь повреждённый, но готовишь отлично. Осталось проверить, насколько ты хорош в сексе.
Ночью я старался делать все странности с ней в постели, которые приводили её немолодое тело в экстатический восторг. Закрыв глаза, я представлял молодую девушку с тёмными как вишни глазами, с каштановыми волосами и милой улыбкой. Этот образ распалял мою страсть на изношенном и усталом теле Лейлы.
Когда она удовлетворённая уснула, я вышел на лоджию. Ночная прохлада обдувала мое лицо, я всматривался в чёрную тишину, будто кого-то ждал. А затем поднял голову и увидел жёлтую луну, нависающую над почерневшими верхушками деревьев. Рядом с ней были рассыпаны серебряные звёзды. Мне показалось, что именно там, в этом ночном небе кроется секрет моего странного существования. Я открыл раму, потянулся на руках и перепрыгнул перила балкона, оказавшись на улице. Шагнув в темноту, не оборачивался, зная, что идти нужно только вперёд, луна и звёзды стали моим проводником.
Через несколько минут быстрой ходьбы, я очутился в каком-то районе города и почувствовал, что это необычное место. Я поднял руки вверх и сосредоточился на том, что было у меня внутри. Те крошечные обрывки памяти и убеждение, что я не тот, кем являюсь, формировали убеждение, переходившее в знание, которое вело меня к создателю этого непонятного мне мира. Должно быть, к Богу.
Увидев лестницу, я забрался на неё и ноги сами повели меня вверх, пока я не очутился на какой-то ровной площадке, где впереди открылось звёздное небо и большая луна. Они были так близко, что я вытянул руку, в желании достать до этого чуда, но неожиданно увидел какие-то вспышки и обернулся. Ко мне приближались странные люди в непонятных одеждах, в их руках были чёрные электрические дубинки. Ситуация повторялась, как в том сне, это были сталкеры, которые уже однажды поймали меня, передав ассистентам. Я побежал.
И снова я на высоких домах, на их крышах, которые кишат опасными субъектами с электрическими дубинками и дегенератами всех мастей. Оказавшись рядом со своим страхом, я вижу канаты, по которым можно осуществить спуск на землю и попасть вне зоны их доступа. Да, я уже проходил этот путь, но тогда страх заставил меня повернуть в чердачный проем. Что там внизу? Там люди… все те-же мужчины, женщины, дети, Лейла… Кэрри…
Мне предстояло преодолеть свой страх высоты и спуститься по канату. Второго шанса у меня не будет, ведь теперь они знают, что память осела в буфере моей души, а не в мозге и попробуют разработать что-то более действующее, чем простая перепрошивка.
Я сосредоточился и приблизился к краю крыши, где висел канат, я хотел ухватиться за него рукой, но краем глаза увидел, что на это у меня уже нет времени, потому что один из сталкеров был почти рядом. Он заносил свою искрящую дубину надо мной, и я видел, словно в замедленной съемке, что сейчас она коснётся моей головы или шеи. И тогда я решил, что не могу этого допустить во второй раз, потому что теперь они вытравят из меня последние остатки памяти о любви… о нежности… о счастье… и я больше никогда ничего не вспомню… А что я должен вспомнить? Не знаю, но времени у меня на раздумья не было, оставались считанные доли секунды. И в этот момент меня посетило сильное отчаяние, перед которым отступил даже страх. Я качнулся и прыгнул.
Ночная темнота, звенящая высота и неожиданный полёт встретили меня порывом ветра и замиранием сердца. Губы разомкнулись и из горла вырвался последний отчаянный крик:
– Я-ААА-ННН-ГГГ-ХХ!!!
Это было одно из имен Бога, я и сам не знал, почему я так его произнес. После отчаянного крика во Вселенную, я зажмурился и в тот же миг очутился в другом измерении. Сильная волна сжатого воздуха и поток яростного ветра вытолкнули меня из тела, и я завис в пространстве. Всё привычное отделилось, обнажив невесомость, созданную только из моих чувств и образов. Теплота наполненности этого состояния окутывала мягким блаженством, и я парил, расправив крылья. Я и не знал, что крылья всегда были у меня за спиной. Душа, в отличии от разума, не думает и не рассуждает – она чувствует и знает, поэтому не ошибается.