Я полетел в мир, который открывался мне длинной синей дорогой звёздного неба. В мир, который был мне более привычен, потому что это был мой мир, наполненный чувствами и любовью. Мир, сотворённый Богом. Там ждала меня хрупкая девушка с каштановыми волосами и тёмными, как вишни, глазами.
Леканов Антон (Алексей Улитин)
Ознакомительная практика
«Мы на лету срывали вечность,
А дорога шипела змеей.
Тела светились словно свечи
В этой гонке такой неземной
Неземной…»
«Ария», «Король Дороги»
…Московское шоссе, по которому, как легко догадаться, можно было кратчайшим путём попасть из Нижнего Новгорода на федеральную трассу, ведущую в столицу – Москву, было достаточно оживленным местом. Оно не знало тишины. Даже сейчас, в двенадцатом часу ночи, по нему летали на полной скорости трейлеры с прицепами, легковые автомобили, спешащие на автовокзалы автобусы междугородних рейсов и, разумеется, ночные всадники – байкеры на своих разномастных стальных конях различных пород. Как и положено волкам, они сбивались к началу «часа крысы» в спаянные сообщества со своей устоявшейся иерархией. И новомодные, но редко встречающиеся трайки, и квадроциклы спокойно уживались в ночных стаях с классическими «стритфайтерами» и «крузерами», призывно подвывая своим стальным собратьям во мраке ночи…
Вот среди привычных для окрестностей шоссе звуков появился новый. По своему звучанию он больше всего походил на рокот мотоциклетного мотора, но тональность всё же была несколько иная. Звук приближался, становился более грозным и громким. Наконец, ночную мглу прорезал, как ножом, луч света от фары… мопеда, которая, в отличие от фар мотобайков была не круглой, а трапецевидной.
Перед прямоугольным дорожным указателем синего цвета, на котором красовались выполненная белой краской надпись «Заволжье» и белая же стрелка, предлагающая гостям этого городка или просто всем желающим повернуть направо, мопед остановился. Только теперь становилось понятно, что на нём едут двое седоков: парень, управляющий рулём и девушка, сидевшая позади него. Парень заглушил мотор, повернулся к своей девушке, поднял защитный щиток шлема и спросил:
– Ты решила? Куда едем?
– Не знаю, Алекс. Теперь уже – не знаю….
– А если честно? Если ты только захочешь, то…
– Я настолько устала за сегодняшний день, что мне сейчас абсолютно все равно, – честно ответила девушка. – Хочется одного: чтобы всё это поскорее закончилось.
– Понятно! – решил для себя парень. – В таком случае – держись! Осталось немного, минут двадцать – двадцать пять, не более.
Алексей вновь закрыл своё лицо прозрачным защитным щитком шлема, повернулся вперёд, резким ударом ноги нажал на рукоять кикстартера, запустив двигатель мопеда, и миновал этот поворот. Так же уверено он проехал под виадуком и лишь после него повернул в том же правом направлении. Трассы, как известно, двусторонние, из-за чего при въезде на сам виадук Алексей повел свой старый мопед «Рига-16» в сторону, противоположную Заволжью, держа курс на Богородск. Он ехал, выжимая на форсаже из своего мопеда запредельные для этой марки 60 километров в час, искренне радуясь тому, что выбор маршрута в самый последний момент остался за ним. Он был крайне не уверен в том, что ему бы удалось довезти свою девушку до того места, куда она намеревалась поехать первоначально. Все же оставшиеся километров пять известной дороги – не семьдесят с гаком, которые отделяли их от туристической базы «Север», располагавшейся на берегу одноименной реки. К тому же, дорогу на туристическую базу он, Алексей, помнил крайне смутно. Да и усталость сегодняшнего дикого дня, вместившего в себя так много событий, уже сказывалась даже на нём. Сейчас ему надо было переехать по виадуку над железнодорожными путями, повернуть направо, немного вернуться назад, вновь пересечь, но уже по переезду, железнодорожные пути, и они будут у своей цели. За путями располагалась деревня «Бревнино», в которой напротив сельской школы стоял домик, принадлежащий его, Алексея, бабушке. Сейчас он пустовал, поскольку единственный ключ от входной двери, взятый из комода в квартире у бабушки, был у него в кармане куртки. Этот дом был единственным местом, где они могли реально укрыться. Хотя бы на время. А там… там – будь что будет!
На краю обрыва, за которым Вечность,Ты стоишь один во власти странных грез,И, простившись с миром, хочешь стать беспечным,Поиграть с огнем нездешних гроз.На краю ты счастлив, как никто на свете:«Ангельская пыль» тебя уносит вверх,Только ей подвластны и восторг и ветер,В «жидких небесах» звучит твой смех.Алексей прекрасно понимал, о какой «пыли» поётся в композиции, и сейчас он тоже был опьянён. Опьянён самым мощным из всех стимуляторов на Земле – Любовью, которая и является самой настоящей, не синтетической, «Ангельской пылью» и потому еще не знал, верить ему или не верить в происходящее.
Ангельская пыль —Это сон и быль!Мопед, вернее мокик, будто угадав его мысли, пел рокочущую мелодию, иной раз прерываемую рокерскими риффами. «Ракушка» наушника в правом ухе проигрывала излюбленную тему противостояния Человека и Судьбы.
Безумец, беглец, дороги нет,Ты видишь неверный свет!Твой Ангел зажег мираж огня,Он хочет убить тебя…– Я бы поспорил с этим утверждением, – усмехнулся про себя Алексей, ведя свой мокик вперед. – Наоборот, в последнее время он мне вернул из небытия прошлого замечательную девушку. Пусть и с недостатками, но кто же из нас, живущих на Земле, их лишен?
•
…Утро нового дня для девушки началось крайне непривычно. Да и завершение вчерашнего дня обычным было назвать нельзя. И если до вечера все было стандартным для пятничного дня мая месяца: школа, обед, «домашка», предвкушение отдыха, то вот потом…
Потом из ничего (не отпустили на свидание) вспыхнула ссора с отчимом и мамой, прямым итогом которой стало то, что она узнала о себе много нового и обидного. Казалось бы, не в первый и не в последний раз, но… Но уж, когда дело дошло до полного запрета с их стороны на общение с парнем из параллельного класса, то результат превзошёл все их ожидания. Запретить пятнадцатилетней девушке встречаться с парнем? С парнем, который непостижимым для всех окружающих образом умудрился доказать ей, что на самом деле существует человек, способный испытывать к ней искренние чувства и принимать её такой, какая она есть? Закономерным результатом этого запрета стала настоящая истерика с битьем посуды, ответной матерной бранью и резкой боли в груди, вызванной, в том числе, и смертельной обидой почти на весь этот столь несправедливый, с её точки зрения, мир. Дальнейшие события закрутились в таком стремительной круговерти, что просто захватывало дух и воображение.
Стремительный рывок к тумбочке увенчался телефонным разговором с Алексеем, в ходе которого она просто умоляла спасти её и отвезти туда, где им двоим уже никто и никогда не помешает, где им вдвоём было так хорошо много лет назад. Не прошло и двадцати минут после него, как её «принц» прилетел на своем вороном «коне» – мопеде к входной двери подъезда. В дикой спешке она успела лишь закинуть в сумочку свои очки, пачку сигарет, зажигалку и кое-что позаимствованное у своего отчима, надеть кожаную куртку и вскочить на мягкое сидение, предусмотрительно прикреплённое Алексеем к багажнику. Как раз вовремя! Следом за ней во двор выскочил разъяренный «второй папа» и увидев её вместе с Алексеем, клятвенно пообещал, что они оба очень сильно пожалеют, если не она слезет с мопеда и не вернется в квартиру. Что и он, и его друзья их обязательно достанут. В ответ девушка, удобно усевшись позади своего парня, в совершенно нецензурных выражениях объявила своему «типа предку», куда, с кем и зачем она уезжает, а затем и вовсе нагло пожелала и ему, и его приятелям «удачной погони». После чего начался совершенно безумный даже для такой оторвы, как она, побег. Побег, закончившийся после всех пережитых ими перипетий, здесь, в деревне, на двуспальной кровати. И закончившийся именно ТАК, как она этого сама страстно желала…