– Просто у него жена держит магазин канцтоваров, – сказал Аркадий. – Кстати Туткин это я.
– А я Салозаров, – и Слава постучал себя кулаком в грудь.
Так началась моя карьера в МУДОКАКе. Но про это чуть позже.
2
На дорогу из города у меня выходило часа полтора, но оно того стоило – денег предложили солидно и действительно сразу дали аванс, как и предсказывал Аркадий. Премию обещали по итогам месяца.
В первый же день я заебенил могучий транспарант, который теперь висел на растяжках в холле на первом этаже. Да, «Высокий уровень культуры информационных технологий – основа стабильности экономического роста». Как выяснилось, этот текст был предложен пресс-службой министерства и утверждался на самом высоком уровне.
А сегодня я дорисовал стенгазету ко Дню программиста. Три листа ватмана склеенные продольно в длинную полосу я покрыл немыслимыми цветными разводами, символизирующими по замыслу, распространение информации в сети.
Сырую ещё акварель я посыпал сахарным песком и появилась мерцающая фактура. Это значит, у меня будут непосредственно биты. Гигабайты и мегабайты битов. А может терабайты, я в этом ни хрена не понимаю. Когда высохнет, я наклею распечатанные на цветной бумаге статьи с отчётами начальников отделов. Заголовки я выполнил шрифтом, стилизованным под компьютерные кракозябры. Получилось элегантно и современно. А пока сохнет, я решил прошвырнуться и вышел из мастерской.
Профессиональный праздник в МУДОКАКе планировалось отмечать с размахом. Пахло шашлыком и ванилью. В столовую с утра таскали ящики с бухлом и на всё здание было слышно, как распевается модный горлопан из Новосибирска. Я и сам подготовил номер с гитарой. Странно, но я волновался перед вечерним выступлением, хотелось произвести на руководство приятное впечатление.
В коридоре я сразу наткнулся на генерального директора МУДОКАКа. Директрису. Майя Игнатьевна Кьяроскуро блистала брюнетистой красотой и славилась обширными международными связями. Авторитет её был непререкаем. Я раскланялся, а Майя Игнатьевна поздоровавшись, как обычно поинтересовалась:
– Евгений Борисович, я у вас денег не одалживала?
– Нет, Майя Игнатьевна, – ответил я. – Вы говорят, у Страза некую сумму занимали.
– Ах, верно! Спасибо, что напомнили.
Она процокала каблуками к своему кабинету и я с удовольствием посмотрел ей вслед. Про Кьяроскуро по углам шептали, что она умудрилась создать на сервере МУДОКАКа собственного виртуального клона, который день и ночь рубит бабло, играя на бирже. Ещё она с неизменным успехом выигрывала тендеры для оборонки и умела ловко провести краудфандинг под альтернативные проекты. Слов нет – выдающийся учёный и прекрасный администратор в одном лице. Вот только память девичья. Постоянно берёт взаймы у сотрудников и забывает, у кого сколько. Впрочем, просит только мелочь. Говорят, ищет редкие монеты. Нумизмат.
В курилке как обычно ругали бухгалтерию.
– Трудовой договор надо читать, – объяснял Слава Салозаров. – КЗОТ теперь не канает.
– Заебись получается! – возмущался Ух Ты-Бултых, молодой программист из аналитического отдела. – Сверхурочные есть? Есть. А оплачивать кто будет?
– Их не ебёт, – веб-дизайнер Новохватский стряхнул пепел в баночку из-под кофе. – Ненормированный рабочий день, ничего не попишешь.
– Заебись получается, – обречённо подытожил Ух Ты-Бултых.
– Вон дяде Жене хорошо, – кивнул на меня Слава. – Ему хоть есть сверхурочные, хоть нет их, а пенсию всё равно начисляют.
Они посмотрели на меня с завистью.
– Сопляки, – сказал я им тогда. – Вы поживите на пенсию в двести баксов, а потом поговорим.