Птицы дождя - Гилярова Ирина Николаевна

Кларисса Гоэнаван

Птицы дождя

Clarissa Goenawan

RAINBIRDS

Copyright © by Clarissa Goenawan, 2018

By agreement with Pontas Literary & Film Agency.

Jacket design by Janine Agro Author image: © Choo Jacket image: © Don Farrall/Getty

© Гилярова И., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Глава 1

Она рассыпалась и превратилась в прах

Поначалу все было как обычно, ничего неожиданного.

Я говорил с сестрой по телефону и представлял, как она сидит за письменным столом у окна своей комнаты в Акакаве, как лучи солнца проникают сквозь занавеску и бросают каштановые блики на ее длинные темные волосы. Она задавала мне вопрос за вопросом, а я просто бубнил односложные ответы, мечтая поскорее закончить наш разговор. Но потом, прямо на моих глазах, она рассыпалась и превратилась в прах.

Я проснулся в черном седане; этот сон мог легко выскользнуть из моей памяти, если бы у меня на коленях не стояла белая фарфоровая урна с изображенными на ней хризантемами и летящей кукушкой. В урне был прах моей сестры, Кеико Ишиды, которой на момент смерти было всего тридцать три года.

– Еще долго ехать? – спросил я, ослабив галстук.

– Мы почти на месте, – ответил Хонда.

– Может, включишь музыку?

– Конечно, – ответил он и щелкнул клавишей.

По радио зазвучала «Summertime» Билли Холидей.

Для раннего пятничного вечера поездка шла гладко. Солнце висело еще высоко, впереди не было видно пробок. Даже музыка располагала к релаксу, под такую хочется барабанить пальцами, отбивая ритм.

Мои пальцы невольно стиснули гладкие стенки урны, похожей на невысокую цилиндрическую вазу. Хонда бросил на меня быстрый взгляд и снова направил свое внимание на дорогу.

– Кеико любила джаз, – сказал он.

Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Ее коллекция, маленькая стопка кассет – что теперь будет с ними?

– Забавно, но она не могла назвать практически ни одного джазового музыканта, – продолжал Хонда.

Я кашлянул.

– Не обязательно быть эрудитом, чтобы ценить джаз.

– Верно сказано, Ишида.

Вообще-то эти слова когда-то сказала мне по телефону сестра.

Я живо представил, как она сидела за письменным столом, как ее рука теребила телефонный шнур. С самоуверенной улыбкой она пробормотала:

– Не обязательно быть эрудитом, чтобы ценить джаз.

Странно, что эта картинка врезалась в мой мозг, хотя я никогда не видел комнату сестры – даже не представлял себе, как она выглядела.

– Все, приехали, – сообщил Хонда, когда автомобиль остановился возле отеля «Кацураги».

– Спасибо, что помог устроить поминки, – поблагодарил я.

– Не стоит благодарности. Когда-то Кеико много сделала для меня.

Я кивнул и вылез из машины, сжимая урну. Я уже входил в отель, когда услышал за спиной голос Хонды:

– Ишида!

Я обернулся. Хонда опустил стекло.

– Что ты собираешься делать с… – Он почесал в затылке и взглянул на урну.

– Еще не решил.

– Если хочешь рассеять пепел над морем, мы можем обратиться к работникам крематория. Они возьмут недорого.

– Нет, не годится, – возразил я. – Сестра боялась воды. Она не умела плавать.

Хонда и моя сестра вместе преподавали в школе экстерна[1]. Это он заказал для меня номер в отеле.

– С мебелью там очень скромно, но зато отель дешевый и вполне приличный, – сообщил Хонда, и это описание было абсолютно точным. Широкая кровать, маленький телевизор, гардероб, туалетный столик со стулом – вот и все. Мебель старая, но сносная. Сравнительно чисто, хотя присутствовал затхлый запашок. При номере – ванная комната.

Я поставил урну на туалетный столик и взглянул на часы. Половина третьего. Через час мне предстояло явиться в полицию. Я снял костюм и повесил его на спинку стула. Мне необходимо было принять душ, чтобы смыть запах погребальных благовоний.

Раздвигая дверь ванной, я бросил взгляд на туалетный столик. Там безмолвно стояла фарфоровая урна.

Я зашел в полицейский участок и увидел за окошком одинокого молодого сотрудника. Я был единственным посетителем. Когда я назвал свою фамилию, он встал и открыл дверь офиса.

– Следуйте за мной, – велел дежурный, что я и сделал, удивляясь про себя, что он покинул свой пост.

Полицейский провел меня по узкому коридору и жестом показал на дверь с правой стороны. Я постучал два раза, набрал в грудь воздуха и повернул дверную ручку.

– Извиняюсь, – пробормотал я.

За столом сидел мужчина средних лет, с волосами, начинающими редеть. На нем были выцветший черный костюм и мятая белая рубашка. Для офицера полиции одет он был неряшливо.

Кабинет оказался меньше, чем я ожидал, и без окон. Возможно, так и было задумано, чтобы заставить посетителей испытывать клаустрофобию. Крышка стола, заваленного высокими грудами папок, протянулась от стены до стены, разделив кабинет пополам. Я даже удивился, как этому человеку удавалось добираться каждое утро до своего стула. Он перелезал через стол или проползал под ним?

– Господин Рен Ишида? – спросил мужчина, взглянув на меня.

– Да.

– Пожалуйста, садитесь. – Он показал на два стула перед столом. – Я выражаю вам соболезнование по поводу случившегося с госпожой Кеико Ишидой. Конечно, для вас и ваших близких сейчас нелегкие дни. – Он отодвинул папки в сторону и протянул мне свою визитку. – Я веду дело госпожи Ишиды. Вы можете называть меня Ода.

Я кивнул и прочел на визитке: ХИДЕТОШИ ОДА, СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР.

– Господин Ишида, мне нужно услышать от вас как можно больше информации. – Он достал магнитофон. – Давайте начнем?

– Да.

Инспектор нажал на клавишу записи, посмотрел на часы и совершил привычный ритуал – назвал время, дату и место опроса, после чего представился сам и представил меня. Я подтвердил свою личность, и мы начали официальную беседу.

– Расскажите мне о вашей сестре, – сказал он. – Вы были с ней близки?

– Пожалуй, да. Во всяком случае, она звонила мне раз в неделю, – ответил я.

– Когда вы разговаривали с ней в последний раз?

– В прошлый понедельник.

Он повернул ко мне настольный календарь.

– Значит, это было шестого июня?

– Да.

– Шестого июня тысяча девятьсот девяносто четвертого года, – пробормотал он на магнитофон. – И о чем вы говорили?

Я уставился на голую стену за его спиной.

– Так, ни о чем, просто об обычных мелочах.

– Можете сказать более конкретно?

Я не сразу припомнил наш последний разговор. О чем же мы тогда говорили? Да, конечно. Мы говорили о моем свидании.

– Вы с Наэ ходили куда-нибудь в эти выходные? – спросила сестра.

– У-гу, – ответил я. – Мы обязательно встречаемся в субботу вечером.

– Где вы были?

– В итальянском ресторане.

– В каком-то престижном?

– Вроде он считается престижным.

– Правда? – воскликнула она. – Я и не знала, что у тебя такой утонченный вкус.

– Это была идея Наэ, не моя. Она узнала о нем из журнала мод.

– Ну, и хороший ресторан?

Я хмыкнул.

– Ничего хорошего и близко нет.

– Почему?

С чего я начал?

– Медленно обслуживают, паста безвкусная, и все дорого. Что и следовало ожидать, беря на веру рекомендации модного журнала.

– Может, у тебя просто были завышенные ожидания? – засмеялась она.

– Поверь мне, – возразил я, – ресторан просто плохой.

– И куда вы пошли после этого?

– Никуда, – ответил я, немного помолчав.

– Что? – воскликнула она. – И все?

– Да, – эхом отозвался я. – И все.

– Неужели правда?

– Кто больше разочарован, я или ты?

– Я в самом деле разочарована, – ответила она. – Ты такой скучный для своего возраста.

– Не говори со мной так, словно ты старуха. У нас разница только в девять лет. И вообще, чего ты ожидала от меня?

– В твоем возрасте после ресторана обычно совершают романтическую прогулку. Или ты утаиваешь от меня самое интересное?

– Мне жаль, что я снова тебя разочарую, но она сразу отправилась домой.

Я не лгал, но это была лишь часть истории. Мы с Наэ поругались за ужином. Честно признаться, у меня уже до ресторана было плохое настроение. Безвкусная ресторанная еда и плохое обслуживание его не улучшили. И когда Наэ стала доставать меня вопросами насчет моих планов на будущее – наших планов на будущее, в ее понимании, – я разозлился.