Бродишь по улицам,кто-томанит
тебя пальцем, роняет к твоим ногам платок, на тебя роняюткирпич,лопается
трос в лифте или твой банк, ты не ладишь с женой или твой желудок не ладит с
готовыми обедами - судьба швыряет тебяизсторонывсторону,каккусок
пробки в вине, откупоренном официантом, которому ты не дал на чай.Город-
жизнерадостный малыш, а ты - красная краска, которую он слизываетсосвоей
игрушки.
После уплотненного обеда Джон Гопкинс сидел в своейквартирестрогого
фасона, тесной, как перчатка. Он сидел на каменном диване исытымиглазами
разглядывал"Искусствонадом"ввидекартинки"Буря",прикрепленной
кнопками к стене. Миссис Гопкинс. Вялым голосом жаловалась накухонныйчад
из соседней квартиры. Блохастый терьер человеконенавистнически покосилсяна
Гопкинса и презрительно обнажил клыки.
Тут не было ни бедности, ни войны, ни любви; но и к такомубесплодному
стволу можно привить эти основы полной жизни.
Джон Гопкинс попыталсявклеитьизюминкуразговоравпресноетесто
существования.
-Вконтореставятновыйлифт,-сказалон,отбрасываяличное
местоимение, - а шеф начал отпускать бакенбарды.
- Да что ты говоришь! - отозвалась миссис Гопкинс.
- Мистер Уиплз пришел нынче в новом весеннем костюме.Мнеоченьдаже
нравится. Такой серый, в... -Онзамолчал,вдругпочувствовав,чтоему
захотелось курить. - Я, пожалуй, пройдусь до угла, куплю себе сигару за пять
центов, - заключил он.
Джон Гопкинс взял шляпу и направился к выходу позатхлымкоридорами
лестницам доходного дома.
Вечерний воздух был мягок, на улице звонко распевалидети,беззаботно
прыгая в такт непонятным словам напева. Ихродителисиделинапорогахи
крылечках, покуривая и болтаянадосуге.Какэтонистранно,пожарные
лестницы давали приют влюбленным парочкам,которыераздувалиначинающийся
пожар, вместо того чтобы потушить его в самом начале.
Табачную лавочку на углу, куда направлялся Джон Гопкинс, содержал некий
торговец по фамилии Фрешмейер; который не ждал от жизниничегохорошегои
всю землю рассматривалкакбесплоднуюпустыню.Гопкинс,незнакомыйс
хозяином, вошел и добродушно спросил пучок "шпината, недорожетрамвайного
билета". Этот неуместный намек только усугубил пессимизм Фрешмейера;однако
онпредложилпокупателютовар,довольноблизкоотвечавшийтребованию.
Гопкинс откусил кончик сигары и закурил ее от газового рожка. Сунуврукув
карман, чтобы заплатить за покупку, он не нашел там ни цента.
- Послушайте, дружище, - откровенно объяснил он. - Я вышел из домубез
мелочи. Я вам заплачу в первый же раз, как буду проходить мимо.
СердцеФрешмейерадрогнулоотрадости.Этимподтверждалосьего
убеждение, что весь мир - сплошная мерзость, а человек есть ходячее зло.Не
говоря худого слова, он обошел вокруг прилавка и скулакаминабросилсяна
покупателя.