Ему стало душно. Онначал
протискиватьсясквозьтолпу,забившую спальню. Кто-то уперся
рукой ему в спину и протолкнул в глубину комнаты мимовереницы
растерянных лиц, туда, где чернели глубокие и широко вырезанные
ноздри покойника.
Матьсиделаугроба,отгоняямухвеером из пальмовых
листьев. Другие женщины, одетые в черное, смотрелинамертвое
тело с таким выражением, с каким смотрят на течение реки. Вдруг
в толпе раздались голоса. Полковник отстранил какую-то женщину,
наклонилсякматерипокойного,положилрукуейна плечо.
Стиснул зубы.
-- Мое глубокое соболезнование.
Матьнеподнялаголовы.Онаоткрыларотизавыла.
Полковниквздрогнул.Он почувствовал, что бесформенная масса,
разразившаясяжалобнымивоплями,толкаетегонатруп.Он
попыталсяухватитьсязастену,норуки,ненаходяее,
натыкались на тела людей. Чей-то мягкий, тихийголоспроизнес
над ухом:
-- Осторожнее, полковник.
Онобернулся.Взглядегоупална покойника. Того было
трудноузнать:прижизникрепкийиподвижный,асейчас
завернутыйвбелое,с кларнетом в руках, он казался таким же
растерянным, какполковник.Когдаполковникподнялголову,
чтобысхватить ртом немного воздуха, он увидел -- уже закрытый
гроб плывет, раскачиваясьнадголовамилюдей,кдвери,по
волнамцветов,раздавливаяихо стены. Полковник вспотел. У
него заломило суставы. Минуту спустяповекамудариликапли
дождя-- и полковник понял, что стоит на улице. Кто-то схватил
его за рукав и сказал:
-- Скорее, кум, я жду вас.
Это былдонСабас,крестныйотецегоумершегосына,
единственныйизруководителейпартии,которыйизбежал
политических преследований и продолжал жить в городе.
-- Спасибо, кум, -- сказал полковник и молчазашагалпод
зонтом.Оркестриграл похоронный марш. Полковник заметил, что
не хватает кларнета, и только тут до него по-настоящемудошло,
что покойный действительно умер. -- Бедняга, -- прошептал он.
ДонСабасоткашлялся. Он держал зонт левой рукой, подняв
еепочтивровеньслицом,потомучтобылгораздониже
полковника.Когдапроцессияминовалаплощадь,мужчины
заговорили.ДонСабассопечаленнымвидомповернулсяк
полковнику.
-- Как петух, кум?
-- Живет себе.
Тут послышался крик:
-- Куда вас несет с покойником?
Полковникподнял глаза: на балконе казармы в позе оратора
стоял алькальд. Он был в трусах и фланелевой рубахе,небритый,
сопухшимлицом.Музыканты прервали похоронный марш. И почти
сейчас же дополковникадонессяголосотцаАнхеля,что-то
кричащеговответалькальду.