Трудно было сказать, какие ученики для меня лучше, пекинские, которые тоже занимались по такой же схеме спецкурсов, или чанчуньские. Со студентами Нефтяного университета сравнивать было невозможно – там своя специфика.
Эти, в отличие от моих пекинских учеников, не стали объясняться в любви ко мне, какое-то время присматривались, но уже вскоре стали говорить, что такие занятия им нравятся, а через некоторое время уже стали выяснять:
– А вы будете с нами работать до конца нашей учебы?
Уже после первых занятий я попросил их написать мне письменную работу, в которой на русском языке рассказать немного о себе. Я знал, что устно рассказать о себе для них будет трудно, а во время написания можно будет подумать, посмотреть в учебник, найти нужное слово в словаре, поинтересоваться у своих товарищей. Таким образом, практическая польза получается больше. Писали много, но я приведу лишь некоторые примеры, исправив ошибки в русском языке.
Девочка по имени Чжан Сяоминь написала: «Наша семья пережила много трудностей. Семья сначала жила далеко от города в глухом селе. Папа работал на земле. Несмотря на его упорный труд, наша семья жила очень бедно. Такая жизнь продолжалась до 1979 года. Потом наша семья переехала в город. Мама стала работать учителем, а папа – рабочим на заводе. Мы с сестрой смогли учиться в школе и получили хорошее образование. Все это стало возможным благодаря помощи моего деда. Вся семья никогда не забудет прошлую жизнь. Она учит нас, как дорожить сегодняшней счастливой жизнью».
А вот что рассказал студент Вэй Годун: «В нашей деревне учеников мало. Я – первый студент. Для меня и моей учебы папа и мама работают день и ночь».
Такие учащиеся, студентами их называть можно с большой натяжкой, как правило, учились старательно, прекрасно понимая, что их родителям приходится зарабатывать и платить за их обучение.
Лида Ян Сяохуа рассказала о своей семье: «Сейчас наша большая семья живет в общем дворе. Три маленьких семьи. Двор наполнен счастьем. Летом все часто сидят во дворе, разговаривают, смеются. Под виноградной лозой едят фрукты и овощи. Зимой здесь же встречают Новый год. В такое время бывает очень шумно».
Тоже довольно интересное признание. Это значит, что еще их дедушка когда-то построил дом, помещения которого постепенно поделил на своих сыновей. Китайский дом – это маленькая крепость, потому что своими глухими стенами без окон, он отгорожен от других домов. Окна выходят лишь в свой маленький дворик, который к тому же глухим забором отделен от улицы. Вся жизнь семьи проходит в этом дворике, в комнаты уходят только на ночь.
Рассказывая о себе, некоторые поясняли происхождение своего имени, что тоже довольно интересно, ведь люди стараются связать имя ребенка с какими-то обстоятельствами и придать какое-то значение:
«Я родилась в золотую осень, поэтому родители хотели, чтобы моя жизнь была полна смехом, радостью и счастьем, поэтому и назвали Ван Сяоцю (Веселая осень)».
Эта «Веселая осень» после окончания учебы приехала в Пекин, где я работал позже, и сначала работала переводчицей на так называемом «русском рынке» Ябаолу, а потом и сама открыла там небольшой магазинчик, вышла замуж, купили с мужем квартиру в пригороде Пекина и остались там жить.
«Раньше я думала, что значение последнего иероглифа в моем имени Цзе (выдающаяся), но недавно моя сестра сказала, что на самом деле бабушка и дедушка хотели, чтобы я прекратила традицию рождения девочек в нашей семье и предопределила им рождение внука, поэтому мой иероглиф совсем другой Цзе (очищение). Не знаю почему, но у них сейчас действительно есть внук, – написала Лариса (Люй Лицзе).
С этой девушкой мне тоже через несколько лет удалось встретиться, когда она уже жила в своем родном городе Харбине и работала в банке. Она с большим удовольствием знакомила меня со своим городом. Вместе с ней мы осмотрели уникальный в своем роде «Ледяной городок».
«Я люблю петь, танцевать, заниматься спортом, особенно баскетболом, потому что это очень ожесточенная и бескомпромиссная борьба. Я надеюсь стать хорошим торговцем. Я считаю, если хочешь стать хорошим торговцем, обязательно надо иметь сильную волю. Я уверена, что обладаю предприимчивостью и твердостью. Река Сунхуа дала мне прямой и открытый характер», – писала Зина (Цзян Ясинь).
И она действительно стала торговцем, когда вместе со своим другом, тоже бывшим моим учеником, приехали в Пекин и работали на рынке Ябаолу.
«Каждое утро я бегаю на стадионе нашего института. Я люблю петь, очень люблю, и часто исполняю песни на вечерах. Люблю рисование, но редко рисую. Я – веселая девушка. Я люблю помогать другим, когда у друзей есть трудности. Еще в школе я не очень любила русский язык, но так как успехи по русскому были всегда высокими, меня и приняли в институт. Я люблю разговаривать с русским преподавателем. Надеюсь, что в будущем стану переводчицей».
Наташа (Ван Цинцинь) переводчицей не стала, пошла работать в компанию по продаже квартир в Пекине, что для нее стало более выгодным делом, но иногда кое в чем помогала и мне, когда у меня были трудности.
Еще одной моей ученицей, которая работала на рынке Ябаолу была Аня (Лю Лиин). Во время учебы она писала: «Мой характер находится между открытым и молчаливым. Когда у меня хорошее настроение, я люблю разговаривать с друзьями. А если печально, то люблю быть одна, слушаю музыку, думаю и даже плачу. Я люблю общаться с честными, добрыми и веселыми людьми. Я думаю, что со временем вы меня узнаете».
Действительно, с Аней мы стали хорошими друзьями и во время учебы, и во время ее работы в Пекине. Девушка была настолько активной и предприимчивой, что очень быстро из простой переводчицы на рынке стала хозяйкой большого обувного магазина. Но возможно нагрузка была настолько велика, что через некоторое время она заболела и умерла от рака. Было очень больно осознавать раннюю гибель Ани. Во время одной из поездок в Харбин, мы вместе с ее подругой в память об Ане в месте ее захоронения сожгли букет цветов. В Китае при поминании умерших их родственники и друзья сжигают бумажные (фальшивые) деньги, сжигают принесенные цветы в специальных печах при колумбариях, как бы передавая все это в загробный мир для умершего человека, поскольку свято верят в загробную жизнь в соответствии с понятиями своей философии или буддистской религии.