«Где это?» – спрашивает кто-то.
Ниа, недолго думая, пишет в ответ: «Мауи[2]! Каникулы!», а сама старается отбросить неприятное чувство, возникшее из-за того, что она соврала человеку, который ей доверяет. Она уже достаточно знает Интернет и понимает: не она одна тут лжет, не она одна выдумывает несуществующие события, размещает фото еды, которую не ела, и восходов солнца, которые никогда не видела, а также пользуется графическим редактором, чтобы подкорректировать свой облик. Все так делают, и если остальные не мучаются угрызениями совести, почему она должна переживать? И все же Ниа обещает сама себе, что в один прекрасный день поедет на Мауи. Однажды она туда попадет, потрогает песок, вдохнет запах моря и увидит восход солнца. Она сделает выдуманную историю настоящей, и это обещание придает ей сил.
На какое-то время.
И все-таки, как же ей хочется посмотреть мир. Хотя бы на день, на полдня, на час. Она постоянно об этом думает. Свобода. Если бы отец ее спросил, она бы никогда не смогла облечь в слова свои чувства, не смогла бы произнести такое даже шепотом; это чувство живет в глубине ее души, она даже не может подобрать для него название. А что, если попробовать? Смогла бы она? Если Ниа будет осторожной, отец даже ни о чем не узнает. А когда придет подходящее время…
* * *
– Ниа?
Пришел отец. Он стоит за окном, озабоченно хмурясь – его лоб покрыт морщинами. Мужчина словно прочитал ее мысли, хотя Ниа знает, что такое невозможно: отец ее даже не видит, ведь в комнате темно. И все же она глубоко вздыхает, чтобы успокоиться, и лишь потом поворачивается к свету.
– Я проснулась.
Отец улыбается, и Ниа чувствует, как ее тревога улетучивается. Все в порядке. В последнее время отец часто встревожен, но сегодня он в хорошем настроении.
– Пора вставать, – говорит он. – Сегодня важный день.
1. Пораженный молнией
КЭМЕРОН ВЫПЛЕВЫВАЕТ озерную воду и хватается за деревянный борт лодки. Рука болит.
«Я умираю».
Впервые в жизни он в чем-то настолько уверен. «Я, – думает он, – скоро умру». Не в экзистенциальном смысле, не образно, как в стихах: «Я стоял на сцене жизни и видел, как Смерть, моя темноглазая возлюбленная, показывает мне кукиш из последнего ряда», а в самом что ни на есть буквальном смысле: случится нечто такое, в результате чего его сердце перестанет биться, причем произойдет это в ближайшие пять минут.
Все, что Кэмерон успел выучить, все знания о технике безопасности, которые ему преподавали, сейчас оказались бесполезными. Ему уже случалось плавать на лодке в плохих погодных условиях, но то, что творится вокруг, смахивает не на погоду, а на какое-то безумие или проявление магии. Шторм налетел, словно из ниоткуда, среди бела дня, а ведь всего минуту назад небо было ярко-голубым и безоблачным. Громыхает так, будто высоко вверху Тор, придя в буйство во время пира в Асгарде, вдруг заревел в свой кубок с медовухой и принялся играючи лупить молотом Мьельниром по небесной тверди. Кэмерон уже промок насквозь из-за туч брызг, но дождь не идет: над озером зависла туманная дымка, такая густая, что Кэмерон уже не понимает, в какую сторону плывет лодка. Его густые курчавые волосы намокли и липнут ко лбу, лезут в глаза, мешая видеть, сколько бы он их ни отбрасывал. Каким-то отдаленным краешком сознания он понимает, что выглядит в высшей степени жалко: щуплый недоумок с большими ступнями и ладонями, вздернутый нос торчит из-под растрепанной шевелюры, точно у мокрого пуделя.
* * *
Совсем не так Кэмерон представлял себе свой первый самостоятельный заплыв: тогда он горел предвкушением и надеждой, а ветер, обдувавший его лицо, приятно освежал, но сейчас ледяные порывы пронизывают трясущееся от холода тело насквозь. Еще утром парня распирало от радостного предвкушения, он был готов бесстрашно отправиться навстречу свирепому шторму, в крови бурлил огненный коктейль из адреналина и тестостерона, и он уже представлял положительные отзывы, которые наверняка пачками будут оставлять под его видеороликом – он соберет миллионы, нет, миллиарды просмотров. Он прославится, его пригласят на теле- и радиопередачи, у него станут брать интервью… Все, от Джо Рогана[3] до того парня из ток-шоу «Сегодня вечером»[4] передерутся ради возможности услышать его историю из первых уст, а он скромно скажет что-то вроде: «Все остальные не искали правду, потому что слишком боялись, но я-то знал, что истина где-то рядом».
Разумеется, на самом деле все было не совсем так. Люди не боялись, им просто было неинтересно. Они считали рассказы про озеро ерундой, современными сказками, и не верили в корабли-призраки, жуткие крики, подводное каменное строение, расположенное на глубине в десятки метров, по всей видимости созданное руками людей. Вот только в отличие от остальных современных легенд эти истории появились всего пару десятилетий назад. Среди бела дня люди вдруг пропадали посреди озера, а несколько дней спустя находились в Канаде, хотя течению полагалось нести их в противоположную сторону. Погожим летним днем одного человека обнаружили в нескольких километрах от берега – бедолага цеплялся за свою пробитую лодку и клялся, что та столкнулась с каким-то невидимым объектом. Да еще эти штормы… Все думали, что речь идет о простой непогоде, а незадачливые очевидцы преувеличивают, будучи неопытными в хождении под парусом, – им стыдно признаться, что они вышли на большую воду, не проверив предварительно метеосводки, в результате несильный ветерок показался им настоящим ураганом. Однако Кэмерон не верил в подобные объяснения. В ночь, когда пропал его отец, случился такой шторм – об этом сообщали в новостях. Уильям Акерсон разбирался в погоде как никто другой, он никогда не совершил бы такую глупую ошибку.
И вот Кэмерон получил доказательство и заснял его. В тот первый миг, когда огромная молния рассекла небо пополам, он победно вскинул над головой кулак и торжествующе завопил.
Это случилось до того, как горизонт скрылся из виду, до того как лодка начала угрожающе скрипеть и взлетать все выше и выше на волнах, грозя опрокинуться и швырнуть его в ледяную воду. Кэмерон уже не знает, как долго болтается в этой штормовой ловушке – возможно, прошло не более десяти минут, – но отчетливо понимает одно: с каждой секундой качка становится все сильнее. Синее небо и теплое солнце, согревавшее его всего час назад, кажутся воспоминаниями о другом, далеком мире, а спокойная гладь озера, на котором он чувствовал себя как дома, осталась где-то на другой планете. Кэмерон уже почти уверен, что в любое мгновение из воды вынырнет загадочное чудовище с длинными щупальцами и острыми зубами.
Затем сверкает очередная молния и раздается такой мощный удар грома, что звук эхом отдается в груди Кэмерона, точно второе сердцебиение. Молнии бьют одна за другой, почти без перерыва, из массы темных облаков устремляются прямо к озеру – вот только Кэмерон мог бы поклясться, что некоторые из них вовсе не падают с неба, а выходят из воды и целятся вверх вопреки всем законам природы.
* * *
Тогда-то царящий в его голове хаос и отступает, оставив после себя три простых слова:
«Я скоро умру».
И это, без сомнения, плохо. Это очень, очень плохо.
Однако это еще не самое худшее. Самое худшее – это когда тебя бьет молнией посреди озера Эри, во время прямой трансляции, такое видео, безусловно, будет сверхпопулярно, все до последнего пользователи Интернета непременно его посмотрят. В конечном счете Кэмерон соберет свой миллиард просмотров и станет знаменитым. Кэмерон Акерсон, самозваный искатель приключений из Кливленда, у которого шестнадцать подписчиков на YouTube-канале, стремительно взлетит из безвестности к славе в ту секунду, как это видео станет хитом Интернета… вот только он будет мертв и не сможет отпраздновать свой успех. Вообще-то его ждет нечто похуже простой гибели, ибо он умрет глупой смертью. Ему посмертно присудят премию Дарвина и придумают какое-нибудь унизительное прозвище вроде Адмирал Спринцовка, Давос Морской Суслик, Жуткий Пират-Тупица или Невеликий Исследователь Озер. Заголовок под видео на Ютубе будет гласить: «Этого тупого подростка поджарила молния: вы не поверите, что случилось дальше». Какой-нибудь шутник склепает гифку, в которой снова и снова будут воспроизводиться последние секунды жизни Кэмерона, да еще наложит на нее жуткую музыку в стиле техно, которая станет эпитафией Кэмерона. А комментарии… о, боже, еще ведь будут комменты.