Андрей Вознин
Перевал
Долина, раскинувшаяся предо мною, была намертво схвачена пастью древних обветшалых гор, тянущихся от одного горизонта до другого. А низкая облачность накрывала этот безрадостный пейзаж мощной крышкой, оберегая царившие повсюду сумрак и стынь. Полутени, серость и ничего боле. Кажется, когда-то давно само Уныние, проходя мимо, зацепилось своим драным плащом за один из горных пиков и осталось здесь навеки. Меня спасает только то, что наблюдаю эту картину в редкие промежутки между сном минувшим и новым, уже ожидающим впереди.
Я одиноко сижу на краю карниза среди темных горных кристаллов, прижав колени к груди, сцепив пред собою пальцы вытянутых рук. Смотрю на петляющую внизу тропу. Так до сих пор и не врубился – почему она не зарастет вездесущим чертополохом? Вроде и путников последнее время немного проходит, но нет же, только камни и пыль. Это пробуждение наступило, как только очередной скиталец миновал расщелину и сделал шаг на разбросанные повсюду хищные осколки. Сейчас его потерянную фигуру можно уже наблюдать воочию – тяжело шагает вверх на последнем отрезке пути перед перевалом. И остается миновать едва ли сотню шагов… Когда шарканье обессиливших ног раздается совсем рядом, я спрыгиваю с каменного уступа, преграждая дорогу.
Еще один, идущий с Запада на Восток, оставивший дом, родных. Интересно, что позволило ему забраться так высоко? Наконец новый гость преодолевает последний выступ скалы и оказывается предо мною. Мы смотрим друга на друга. Этот еще не стар, можно даже сказать, что в расцвете сил, если здесь уместен такой эвфемизм. В глазах путешественника мелькает искорка удивления. Наверное, так и не осознал… Или не ожидал встретить кого-либо. Его всего трясет от холода – колючий ветер легко продирается к самым костям. До чего непрактичные людишки: костюм тройка, выглядящий совершенно неуместно, уже обтрепался, и дорогой пиджак висит на плечах этаким бесформенным мешком. Нет чтобы выбрать нечто более спортивное. Хотя… Кто ж им предоставляет этот выбор? Я смотрю на его ноги – а туфли-то уже совсем развалились, подошва прохудилась, и каждый шаг должен вызывать адскую боль. Тропа позади вся в темных пятнах крови, оставшихся на острых как бритвы сколах камней.
Путник замечает костер за моей спиной – в глазах отражаются отблески живого пламени, и печальная вуаль вечной тени временно покидает бледное лицо.