Одной из фигур, которые помогли охладить эту ситуацию, был необыкновенный Джамьянг Шепэй Дордже (1648–1721) из монастыря Дрепунг, который заслуживает место рядом с Чоне Ламой в своем мастерстве владения всеми предметами древней традиции мудрости, а также способности преподносить их. Мы даже видим в его биографии, что Чоне Лама обучался у него (учитель там упомянут по его духовному имени, Нгаванг Цундру). На самом деле более ранний биограф Чоне Ламы называет себя Нгаванг Таши, и есть большая вероятность, что это знаменитый ученик Джамьянг Шепы, известный как «Нгаванг Таши из клана Сей», который жил в 1678–1738 годах[5].
По возвращении домой в провинцию Чоне Чоне Лама успешно вращался среди влиятельных правительственных деятелей, таких как Гуоши, налаживая сотрудничество, которое вело к взаимному успеху. Как управляющему любого крупного образовательного учреждения по всему миру, в любой исторический период, ему также приходилось принимать трудные решения, в том числе в его случае намерение сделать учебную программу в монастыре Чоне одной из самых жестких в Тибете. Это, естественно, привело к некоторым разногласиям и сопротивлению со стороны его коллег-монахов, но он снова проявил себя прекрасным дипломатом и одержал победу.
Великое трудолюбие Чоне Ламы
Как мы поняли из комментария его биографа выше, Чоне Лама умел работать и усердно трудиться. Еще в детстве он часто сидел и заучивал самостоятельно молитвы, а потом бежал делать работу по хозяйству для отца, которая включала долгие часы на пастбище в горах или написание писем и других документов в конторе отца.
Его литературные шедевры говорят сами за себя, и мы наблюдаем ряд событий в его дальнейшей жизни, когда он буквально вынужден убегать и запираться в построенной им небольшой хижине, просто чтобы заниматься практикой и писать свои книги. В одном случае мы видим, как он прячется от благонамеренных родственников, которые хотят принести ему еду. Говорят, что одной из причин, по которой он согласился с указанием Гуоши возобновить свою работу в качестве настоятеля монастыря, было то, что он буквально умирал с голоду в своей хижине, пытаясь написать все больше и больше книг.
Ответственность
Любой, кто пытался создать, построить крупное образовательное заведение и управлять им, как делал Чоне Лама, – и он это делал успешно, – может сказать, что существует бесчисленное множество проблем и препятствий. Можно сказать, что он действительно был человеком, который взял на себя личную ответственность за своих товарищей и за то, чтобы все было сделано.
Он был человеком!
Мы понимаем из его биографии, что Чоне Лама был в то же время довольно человечным, и он знал это. Он комментирует, что в те дни, когда он был признан лучшим мастером дебатов от монастыря Сера во время очных соревнований, ему приходилось бороться с чувством гордости. В другой раз мы видим, как он отказывается участвовать в дебатах с некоторыми критиками, опасаясь, что он не сможет сохранить свое ровное отношение ко всем.
Одним из самых трудных послушаний в тибетском монастыре назывют «кангцен герген», или «хозяин дома». Это своего рода няня – наставник, который должен присматривать, скажем, за 20–30 очень молодыми монахами, поддерживать среди них дисциплину, следить за тем, чтобы они были хорошо накормлены и одеты, и загружать их учебой и запоминанием, чтобы с ними не было проблем. В какой-то момент в своей биографии Чоне Лама признается нам, что одной из причин, по которой он вернулся в свою родную провинцию, было то, что он услышал о том, что его собираются назначить «хозяином дома» в Сера!
Открытость к различным точкам зрения
Из его биографии мы узнаем, что Чоне Лама вырос в семье, открытой для разных точек зрения. Его отец на самом деле был не только благочестивым буддистом, но также и мастером Бона – древней шаманской религии Тибета. И вот в детстве наш Лама наблюдал за тем, как его отец исполнял бонские предсказания будущего (на тибетском языке это называется «накци»), даже в то время как его мать читала молитвы Тары в традиции Гелукпы. В одном месте мы видим его, все еще ребенка, перелистывающего и запоминающего наизусть любимые строфы известного «Собрания песен» Миларепы – святого еще одной тибетской традиции, Кагью. Отец Чоне Ламы также практиковал путь Древних Тибета «Ньингма». Для любого искателя посвятить себя всем этим разным подходам было довольно редким явлением в тибетской культуре. На самом деле можно сказать, что сам Чоне Лама впоследствии посоветовал бы не делать этого, учитывая его полное понимание идей Чже Цонгкапы, но в то же время он сильно способствовал взаимному уважению среди различных путей. На самом деле в конце его жизни произошел интересный случай, когда к Чоне Ламе обратились преданные последователи Бона, умолявшие его написать несколько трактатов об их собственных верованиях, которых к тому времени он больше не придерживался. Он любезно согласился с этой просьбой, и некоторые биографы отмечают, что, хотя он выполнил это задание, эти сочинения были использованы конфиденциально и остались невырезанными из-за опасения противоречий, которые они могли бы вызвать среди собратьев его монастыря.
Преданность своим учителям
Корнем буддийского пути со времен Будды всегда были отношения между мудрым духовным учителем и его учеником. Преданность Чоне Ламы этому духовному пути постоянно прослеживается на протяжении всей истории его жизни. Мы видели, как его решение следовать советам учителя на Великих Дебатах, несмотря на его сильный страх, задало тон всей его жизни. В его биографии есть также запись о том, когда по дороге домой в Чоне, он заехал в деревню к ламе, который недолгое время обучал его на пути в Лхасу, более десяти лет назад. К тому моменту, говорит Чоне Лама, он осознал, что то, чем делился с ним тогда этот учитель, было неполным или даже неверным. Но в то же время он признает, что отношения с гуру имеют первостепенное значение для духовного прогресса, и он решает помочь стареющему ламе любым возможным способом. К этому моменту своего путешествия Чоне Лама полностью разорен, но он останавливается в этой деревне на полгода и отдает себя во временное пользование для проведения церемоний шаптен (тех обедов в доме спонсора, о которых мы упоминали в начале этой книги), чтобы собрать немного монет, которые он благородно преподнесет своему бывшему Учителю. И только после этого он продолжит свой путь домой.
Большое, чувствительное и любящее сердце Чоне Ламы
Одним из первых предметов, которые Чоне Лама когда-либо изучал, еще будучи подростком дома, была медицина. В его биографии мы читаем, что он был помощником и учеником главного врача Такри Джилонга и довольно далеко продвинулся в учебе, научившись лечить даже прогрессирующие болезни с состраданием и заботой. Это и другие события в его жизни поспособствовали развитию его способности к сопереживанию. Мы часто видим, что люди, испытывающие особые трудности в младенческом возрасте, похоже, приобретают большую способность к состраданию. Говорят, что в первые годы жизни его отец уехал в командировку на восток и вернулся с опасной лихорадкой, которой вскоре заразилась и его мать. Она не могла ухаживать за младенцем, и только усилия его тети, сумевшей найти кормилицу, спасли ему жизнь. Интересно, что намного позже в его жизни Чоне Лама видит важный сон, в котором Тара, Будда в женском обличии, снова спасает ему жизнь, даря ему духовное молоко из своей груди.