– Носки в углу, в большой куче. Выбирай сколько хочешь, денег за них отдельно не возьму. А за остальное… Ну, ежели по-братски, – пожевал губу старик. – Получится тысяча рублей за обувку и за кольчужку три тысячи целковых.
– Сколько? – я даже поперхнулся от неожиданности, а потом снова чихнул, выдёргивая себе носки из указанной мне кучи. Хорошие носки, толстые. Одну пару я сразу надел, и ещё две рассовал по карманам про запас.
– Четыре тысячи эсэров, короче говоря, – неприязненно уточнил Тимофей.
– Да вы что? За какое-то старьё половину подъёмных? Не надо мне от вас ничего.
– Ладно, – сдался он. – Скину полтысячи. Так и быть.
– Две тысячи рублей! Ни копейкой больше, – торговаться меня учить было не надо, родители с детства посылали на рынок за овощами. Я точно знал, что красная цена товара редко превышает половину от первоначально заявленной стоимости.
– Три тысячи. Ботинки будут в подарок, – упрямился старик.
– Две двести.
– Это грабёж! – заверещал дед Тимофей. – Нет, ну вы поглядите на этого новенького! Полчаса ещё в княжестве не провёл, а старого писаря уже раздевает. Две пятьсот. Последнее слово.
– Ладно, заверните, – улыбнулся я.
– Я тебе сейчас так заверну!
– Пошутил я! Прошу прощения. С вас полтысячи сдачи.
Я отсчитал три бумажки и протянул старику. И ботинки, и кольчужка сидели на мне, как влитые, так что покупкой я был чрезвычайно доволен. Теперь надо было раздобыть оружие.
– А где у вас тут оружейная?
– Зачем тебе? – дед Тимофей долго копался в карманах, но под моим пристальным взглядом сдался и достал маленький кожаный мешочек. Из него он выудил совсем уж ветхую скомканную бумажку, нехотя протянул мне. – Держи сдачу.
– Мне меч нужен, – сказал я и, нисколько не смущаясь, спрятал бумажку в карман.
– Меч, конечно, нужен, – согласился писарь. – Только тебе он по рангу не положен. Ты же у нас воин нулевого уровня, надо подрасти.
– Чем же мне тогда драться? – возмутился я.
– Кинжал. Или палица, – миролюбиво посоветовал дед Тимофей. – Только выбери что-нибудь хорошее. В кузницу зайди, это недалеко. Или на рынок, там оружейная лавка есть.
– А где дешевле?
– Ишь ты, соображаешь! В кузнице дешевле.
– Ну, значит, в кузницу и пойду, – решил я. – Спасибо вам за помощь, дед Тимофей!
– Да не за что, сынок. Обращайся, если что. Раз в месяц заходи за зарплатой. Если, конечно, на службе у князя останешься.
– А что, есть и другие варианты? – улыбнулся я.
– Шустрый ты больно. Такой варианты всегда найдёт. Тебе сейчас до конца коридора и налево. Там выход из ратуши. И это, удачи тебе!
– Благодарю! – улыбнулся я и крепко пожал протянутую мне руку.
После полумрака коридора яркое жаркое солнце ослепило меня, заставило зажмуриться. День был в самом разгаре. Когда, наконец, глаза привыкли к свету, я смог оглядеться вокруг. Довольно уютный дворик ратуши утопал в зелени, по всему периметру вдоль невысокой ограды росли вперемешку клёны и каштаны. Представляю, как тут красиво осенью. Если она здесь вообще бывает, конечно. Надо будет, кстати, узнать – может, мне одёжкой посерьёзнее надо запасаться. Впрочем, поживём – увидим. Надо решать проблемы в порядке поступления, как всегда учит меня отец. Выйдя за ворота, я остановил проходящую мимо девушку и спросил, как пройти к кузнице. Девушка приветливо улыбнулась и махнула рукой в сторону переулка. Я поблагодарил её и направился в указанном направлении.
Дома вокруг были невысокими, в два этажа максимум. Хотя я не думаю, что в настоящем Смоленске в средних веках здания были выше. Похожие и сейчас-то ещё местами сохранились… В Смоленске я не был, но почему-то уверен был, что хорошо себе его представляю. Наверное потому, что сам родом из Могилёва, а это всего на двести километров западнее, тоже областной центр, примерно такой же город и по размеру, и по населению. Всегда считал, что наши города очень похожи. У нас в городе, в центре, есть переулочки с двух- и трёхэтажными домами – свернёшь в них с широкой центральной улицы – и вот тебе сразу седая старина. Так что всё здесь выглядело не только убедительно – но и весьма знакомо. Можно сказать, я почувствовал себя, как дома. Хорошо, что Смоленск выбрал, а не Гандарию или что-то в этом роде. Всё-таки осваиваться легче в знакомой обстановке.
Не могу сказать, что улицы смоленского княжества были в этот час переполнены горожанами. Кроме девушки мне встретилась лишь одна молодая женщина, одетая в длинное льняное платье. Проходя мимо меня, она начала застенчиво теребить кончик тяжёлой русой косы, лежащей у неё на груди. Судя по всему, её смутил мой любопытный взгляд, так как она резко отвернулась, в попытке спрятать стремительно краснеющие щёки. Я оглянулся ей вслед, и решил, что мне стоит задержаться в Смоленске подольше.
Внезапно ветер донёс до меня странный звук, как будто кто-то бил железными молоточками по булыжнику. Я уж было решил, что добрался до кузницы – но вместо этого стал свидетелем удивительной картины: в переулок медленно въехала телега, запряжённая настоящей пегой лошадкой! Её подковки мерно цокали по мостовой, а глаза флегматично осматривали окрестности. Меня она удостоила громким фырканьем и демонстрацией крупных жёлтых зубов.
– Ноо! – самодовольно прикрикнул на неё возница, колоритный бородатый фермер, чем-то отдалённо напоминающий свою лошадку. Скорее всего, задумчивым взглядом и цветом зубов.
В телеге, небрежно накрытые куском материи, погромыхивали несколько бочонков. Интересно, что он в них везёт? Ведь судя по всему, в ратушу направляется. Впрочем, взглянув ещё разок на пунцовые щёки и нос фермера, о содержимом бочонков было не так уж и трудно догадаться.
Надо сказать, мне было чрезвычайно приятно убедиться, что в игре присутствуют не только люди, но и животные. Как-то неуютно в мире, где человек победил настолько, что вообще остался на планете в одиночестве. Не хотелось бы мне в таком мире оказаться – ни в реальном, ни в виртуальном. Может, у них тут и верховые кони имеются? Надо будет выяснить при первой же возможности. Лошади – это моя страсть. Хотя так может, наверное, почти каждый коренной горожанин сказать. Эх, не хватает нам в городах общения с живой природой. Решено, приобрету себе коня. Мне почему-то вспомнился Д`Артаньян, въезжающий в Париж на скромной лошадке, в потёртом камзоле и в смешном берете. Этот образ показался мне сейчас, как никогда, близким и актуальным.
Отмахав ещё несколько кварталов, я подошёл к охраняемым дюжими стражниками воротам в довольно высокой кирпичной стене с бойницами. Стражники держали в руках копья и смотрели на меня подозрительно. Впрочем, остановить не пытались. Ещё через несколько секунд я вышел на площадь, в центре которой стоял аккуратный фонтанчик. Эстеты, однако. Красиво. На площадь выходили фасадами несколько домов. Со стороны одного из них доносился металлический лязг и запах гари. Кузницу трудно с чем-либо спутать. Я вошёл во двор и направился к просторному сараю, откуда доносились мерные удары молота о наковальню.
– День добрый! – крикнул я, остановившись у открытых дверей. Однако перекричать этот лязг было невозможно.
В зловещих красноватых отблесках от раскалённого горна работал здоровенный бородатый мужик. Одной рукой он щипцами держал на наковальне какую-то железяку, а во второй руке у него был молот, которым он с размаху по этой железяке бил. Я решил скромно подождать у двери, чтобы ненароком не попасть под руку человеку с такими убедительными орудиями труда. Наконец он закончил ковать. Железяка полетела в чан с водой, стоявший возле наковальни. Раздалось громкое шипение, густые клубы пара поднялись от чана и скрыли от меня кузнеца. Когда пар рассеялся, я почувствовал, как холодная сталь упирается мне в горло. И как он успел подобраться?