Тео любил Дом правосудия из-за витавшей в нем атмосферы власти. Ему нравилось, что там постоянно суетятся с важным видом люди, нравились звучащие постоянно сообщения и даже расписание на доске объявлений. Но больше всего Тео любил залы суда. В здании были и небольшие помещения, где рассматривались мелкие дела без участия присяжных, и главный зал на втором этаже, где юристы сражались, как гладиаторы, а судьи правили, как короли.
В свои тринадцать лет Тео еще не определился полностью насчет собственного будущего. То он мечтал стать знаменитым судебным юристом, вести крупнейшие дела и никогда не проигрывать, то хотел сделаться великим судьей, о мудрости и справедливости которого ходят легенды. Он метался туда-сюда, едва ли не каждый день меняя решение.
В это утро понедельника в главном холле уже собралось много народу, словно юристы и их клиенты хотели пораньше начать трудовую неделю. У лифта образовалась толпа, и Тео помчался наверх, преодолел два лестничных пролета, а потом ринулся в восточное крыло, где находился семейный суд. Его мать была известным юристом по бракоразводным делам и всегда представляла интересы жен. Тео хорошо знал эту часть здания. Некоторые бракоразводные процессы рассматривались судьями без участия присяжных, а поскольку большинство судей предпочитали решать столь деликатные вопросы в присутствии небольшого числа зрителей, зал суда был маленьким. У двери с важным видом совещались несколько юристов, явно не соглашаясь по многим вопросам. Тео прошелся по коридору, повернул за угол и наконец увидел свою подругу.
Она сидела на старой деревянной скамье совсем одна, маленькая, хрупкая и взволнованная. Увидев его, она улыбнулась и прикрыла рукой рот. Тео подбежал и сел рядом с ней, очень близко, так что их колени столкнулись. Будь это любая другая девочка, он отодвинулся бы фута на два, не меньше, чтобы исключить всякую возможность соприкосновения.
Но Эйприл Финнимор была особенной девочкой. Они с Тео в четыре года вместе начали ходить в детский сад при ближайшей церковной школе и дружили, сколько себя помнили. В их отношениях отсутствовала романтика — они были слишком юны для этого. Тео не знал ни одного тринадцатилетнего мальчика в классе, который признался бы, что у него есть подружка. Как раз наоборот — они не хотели иметь с девчонками ничего общего. И девочки вели себя так же. Тео предупреждали, что со временем все изменится, и самым кардинальным образом, но пока это казалось невероятным.
Эйприл была просто другом, другом, которому в данный момент требовалась помощь. Ее родители разводились, и Тео был необычайно благодарен матери, что она не взяла это дело.
Развод не удивил никого, кто знал семью Финнимор. Эксцентричный отец Эйприл был антикваром и по совместительству барабанщиком в одной давным-давно созданной рок-группе, до сих пор выступавшей в ночных клубах и неделями пропадавшей на гастролях. Ее мать держала коз и делала козий сыр, который развозила по городу в переделанном автокатафалке, теперь выкрашенном в ярко-желтый цвет. Древняя паукообразная обезьяна с серыми усами обычно устраивалась на переднем сиденье и пожирала сыр, который всегда не очень хорошо продавался. Мистер Бун однажды назвал эту семью «нетрадиционной», что в понимании Тео означало «определенно странная». Обоих родителей Эйприл арестовывали по обвинению в хранении наркотиков, хотя ни один из них не сидел.
— У тебя все в порядке? — спросил Тео.
— Нет, — ответила она. — Я ненавижу сюда приходить.
У нее был старший брат по имени Август и старшая сестра по имени Марч,
[1]
но они убежали из дому. Август ушел на следующий день после окончания средней школы, а Марч бросила школу в шестнадцать лет и уехала из города. Так что Эйприл осталась единственным ребенком, которого теперь могли мучить родители. Тео знал все это, потому что Эйприл ему рассказала.