Тристан подумывал убедить Иден дать ему свою фамилию; надеялся, что так удастся сделать последний шаг и определить свою судьбу.
Ты ездишь с ними в отпуск, напомнил Рупеш, выгибая темную густую бровь. Ты уже часть их семьи.
Нет, не часть.
Пока еще нет. Тристан помассировал висок и снова взглянул на цифры. Эта сделка требовала внимания, не говоря уже о том, что представленная магическая инфраструктура кишела проблемами. И все же выгоду проект сулил куда большую, чем любое из тринадцати медитских предложений, оцененных за прошедший день. Джеймсу Уэссексу он понравится, и даже если возмутятся остальные члены совета, они помнят, чье имя красуется на фасаде здания.
Тристан поместил проект в папку с пометкой «может быть», добавив:
Я не просто унаследую эту компанию, Руп. Ради нее я должен трудиться. Чего и тебе не помешало бы, посоветовал он, поднимая взгляд и поправляя очки для защиты от синего света. Рупеш закатил глаза.
Ну так давай, заканчивай, предложил он. Иден уже весь день постит фоточки с приготовлениями.
Иден Уэссекс, дочь миллиардера инвестора Джеймса Уэссекса, была красавицей, наследницей и, следовательно, готовым продуктом, способным добывать деньги буквально из воздуха благодаря внешности и влиянию. Тристан лично посоветовал совету «Уэссекс» подумать над вложением в «Молнию», магический аналог социальной сети для смертных. С тех пор Иден стала лицом компании.
Верно, спасибо, сказал Тристан, прочистив горло. Пока они тут болтали, она наверняка прислала ему кучу сообщений. Скоро закончу. У тебя все?
Ты же знаешь, пока ты не закончишь, я домой не пойду. Рупеш подмигнул. Не могу же я просто взять и уйти раньше золотого мальчика, а?
Ну ладно, как хочешь, тебе же хуже, сказал Тристан, указав на дверь. Еще два предложения, подумал он, глядя на бумаги. Или ладно уж, одно. Второе так и так было неподходящим. Топай отсюда, Руп. И сделай что-нибудь с пятном от кофе.
Чего? спросил, опуская взгляд на грудь, Рупеш, а Тристан оторвался от папки.
У тебя иллюзии протухли, заметил он, указав на отметину на кончике галстука Рупеша. Нельзя потратить пять сотен фунтов на дизайнерский ремень, а потом скрывать грязь на вещах чарами с помойки. Впрочем, это было именно в духе Рупеша. Некоторых заботит только то, что видят окружающие, а Рупеш не догадывался, как хорошо Тристан видит его буквально насквозь.
Боже, ну ты и зануда! закатив глаза, пожаловался Рупеш. Всем плевать, выдохлись у меня чары или нет.
Если бы ты еще про все знал Тристан решил, что этого намека хватит. Рупеш Абкари родился богатым наследником и в богатстве, скорее всего, умрет.
Как же ему повезло.
Я тебя и раньше не любил, а теперь вообще ненавижу, приятель, осклабившись, произнес Рупеш. Ладно, в общем, сворачивайся, Трис. Сделай всем одолжение: оттянись там на берегу моря, чтобы мы здесь могли выдохнуть, ладно?
Постараюсь, заверил его Тристан. Дверь закрылась, и наконец-то он снова остался один.
Он отбросил одно предложение в сторону и взялся за другое, более перспективное. Цифры показались надежными, да и вложить требовалось не такие крупные средства, а значит
Дверь открылась, и Тристан застонал:
Последний раз, Рупеш
Это не Рупеш, ответил ему низкий голос, и Тристан, оторвавшись от монитора, присмотрелся к чужаку. Это был высокий темнокожий мужчина в непримечательном твидовом костюме. Встав на пороге, он оглядел сводчатый потолок кабинета.
Ну что ж, произнес незнакомец, входя и позволяя доводчику закрыть дверь. Высоко же, смотрю, ты поднялся.
Высоко, без сомнений. Новый понтовый кабинет с окнами на север, в которые видно слоистое лондонское небо, трофей, пришедший с последним назначением. Однако всякий, кто знал, где этот подъем начинался, был для Тристана проблемой. И вот он, помрачнев, приготовился к падению.
Если вы сцепив зубы, Тристан не дал вырваться наружу слову «друг», партнер моего отца
Не совсем так, успокоил его мужчина. Хотя все мы в некоторой степени знаем Эдриана Кейна, ведь так?
Мы. Усилием воли Тристан не дал себе скривиться.
Если вы хотите поговорить с Кейном сказал он. Да, у него на столе все еще стояла табличка с этим именем, но местные сотрудники вряд ли уловили бы связь. Богатые не обращают внимания на дерьмо под ногами, главное время от времени убирать его и не показывать. Я вам ничем не смогу помочь.
А я ни о чем и не прошу, ответил мужчина и вопросительно посмотрел на пустое кресло перед столом присесть Тристан ему не предложил. Хотя, продолжил незнакомец, мне очень интересно, как же ты встал на этот вот самый путь. Ведь ты, в конце концов, был наследником другой, пусть и иного рода империи, разве нет? спросил он, но Тристан ничего не ответил. Ума не приложу, как это единственный сын Кейна решил увести состояние Уэссекса.
Не то чтобы это кого-то касалось, но еще когда Тристан учился в универе, они с отцом в двустороннем порядке оборвали всякие связи едва стало ясно, что Эдриан Кейн считает Тристана чем-то вроде бестолкового инструмента в руках богатеев: в лучшем случае забавной зверушкой, в худшем рабом у алтаря их пороков. Может, это и так, но, в отличие от отца, Тристан за деревьями разглядел и лес. Эдриан Кейн был человек мерзкий, деспотичный и жадный, Джеймс Уэссекс ему под стать, но Тристану хватало ума понять, кого из них беда не коснется.
Не все делается ради денег, ответил Тристан, нагло соврав. Он всюду искал выгоды, но, когда денег будет много, он наконец забудет об этой истине. Лелея надежду разбогатеть, он и предпочел жить в этом мире. Если не возражаете
Тогда ради чего? спросил мужчина, и Тристан раздраженно вздохнул.
Послушайте, не знаю, кто вас сюда впустил, но
Ты способен на большее. Незнакомец чопорно смерил его пристальным взглядом. Мы же оба знаем, что долго такая радость не продлится.
Не согласен, подумал Тристан. Богатство очень даже долго радует, особенно когда живешь за счет толстосумов.
Вы меня не знаете, сказал он. Имя это лишь малая часть меня, да и то не самая главная.
Таких, как ты, на самом деле меньше, чем принято полагать, возразил мужчина. Твой отец, может, и считает твои дары мусором, но мне-то лучше видно. Иллюизионистом может быть любой. Головорезом может быть любой. Любой может быть Эдрианом Кейном. Он плотно сжал губы. А вот того, что есть у тебя, нет больше ни у кого.
Это чем же я таким обладаю? сухо полюбопытствовал Тристан. Только не говорите, что потенциалом.
Потенциалом? Едва ли. Для работы здесь точно. Мужчина жестом руки обвел роскошный офис. Клетка милая, но это все равно клетка.
Кто вы такой? Этот вопрос следовало задать еще раньше, но Тристан несколько часов подряд работал не разгибая спины под гнетом капитализма. Вот острота ума и притупилась. Если вы не друг моего отца и не друг Джеймса Уэссекса, а я уверен, что вы пришли не новейший медитский софт втюхивать, проворчал он, заранее отметая слабое предложение, и незнакомец дернул уголками губ в знак согласия, не пойму, зачем вы вообще явились.
Неужели так трудно поверить, что я пришел за тобой, Тристан? спросил мужчина, и в его голосе послышались смутные нотки насмешки. Я, знаешь ли, был когда-то на твоем месте.
Тристан откинулся на спинку кресла и обвел рукой офис.
Сомневаюсь.
Верно, мне не предстояло через постель войти в богатейшую медитскую семью Лондона, тут я отдаю тебе должное, посмеиваясь, ответил незнакомец. Но некогда и я был решительно настроен встать на кое-какой путь. Тот, который казался мне единственным способом достичь успеха, пока однажды кое-кто не сделал мне иное предложение.
Он положил на стол Тристану визитку. На ней было написано просто «Атлас Блэйкли, Хранитель», и она слегка мерцала от наложенной на нее иллюзии.