Тристан хмуро присмотрелся к карточке, распознав чары переноса.
Куда она приведет? нейтральным тоном спросил он, и мужчина, Атлас Блэйкли улыбнулся.
Так ты видишь чары?
Учитывая обстоятельства, разумно было бы предположить, что карточка зачарована. Тристан недоверчиво потер лоб. В ящике стола у него громко завибрировал телефон. Должно быть, Иден потеряла его. Я не дурак, чтобы брать в руки нечто подобное. Меня кое-где ждут, и что бы это ни было
Ты видишь иллюзии насквозь, сказал Атлас, заставив Тристана напрячься от нехорошего предчувствия. Такое о нем было известно не всякому. Не то чтобы Тристан как-то оберегал свою тайну, просто такой талант лучше всего работает, когда другие о нем не знают. Ты видишь ценность и, что еще лучше, подлог. Тебе ведома истина, вот что делает тебя особенным, Тристан. Можешь до конца жизни гнуть спину и расширять бизнес Джеймса Уэссекса, а можешь быть тем, кто ты есть. Самим собой. Атлас смерил его твердым взглядом. Как думаешь, долго ты сможешь скрывать от Джеймса свое истинное происхождение? Акцент милый штрих, но я за ним угадываю нотки ист-эндского говора. Наследие колдуна из рабочего класса, мягко намекнул Атлас, которое тебе не вытравить, простой работяга.
Тристан сжал кулаки под столом и ощетинился.
Это что, шантаж?
Нет, ответил Атлас. Предложение.
У меня и так полно возможностей.
Ты заслуживаешь лучшего, возразил Атлас. Большего, чем Джеймс Уэссекс. Определенно больше Иден Уэссекс и намного, намного больше Эдриана Кейна.
Телефон снова завибрировал. Наверное, Иден отправляла Тристану фото своих буферов. Четыре года встречаются, а она все демонстрирует плоды усиливающего заклинания, которое он, вообще-то, видел насквозь. С другой стороны, она ведь не ради него эти снимки делает. Иден нужен был мужчина, который вызывал бы трепет у аудитории таблоидов, который опорочил бы ее имя. А Тристану нужен был социальный капитал того самого имени, которое она сейчас позорила. Поэтому они прекрасно подходили друг другу.
Вы понятия не имеете, о чем говорите, сказал Тристан.
Разве? спросил Атлас, указав на визитку. У тебя есть пара часов на то, чтобы принять решение.
Какое решение? грубо спросил Тристан, тогда как Атлас уже встал, пожимая плечами.
Буду рад ответить на твои вопросы, сказал он, только не здесь. И не сейчас. Если ты и впредь намерен жить такой жизнью, Тристан, то и смысла дальше нам с тобой говорить нет, ведь так? Однако тебе доступно гораздо больше, чем ты считаешь, надо лишь взять это. Он искоса взглянул на Тристана. Гораздо больше, чем то, откуда ты пришел, и, уж конечно, чем то, где ты оказался.
Ему легко говорить, подумал Тристан. Кем бы ни был этот Атлас Блэйкли, рос он точно не в семье поганого тирана, который самым большим разочарованием в жизни считал единственного сына. Это не он положил глаз на Иден Уэссекс пять лет назад на вечеринке, где подрабатывал барменом, решив, что она лучший, самый легкий и вообще единственный способ чего-то добиться.
Хотя в чем-то Атлас Блэйкли прав. Возможно, где-то и существовал такой мир, в котором лучший друг в офисе не верит, будто может безнаказанно трахать невесту Тристана, не зная, что дешевое противозачаточное заклинание оставляет у него в паху заметный след.
Да и офис-то восхитительно посредственный.
Что это? спросил Тристан. Эта ваша Слово как бы съежилось на языке. Возможность.
Такая дается раз в жизни, сказал Атлас, еще больше запутав его. Ты сам поймешь это, когда все увидишь.
Поймет, это точно. Тристан Кейн мог разглядеть почти что угодно.
Меня ждут, сказал он.
У него впереди была жизнь. Состояние.
Атлас кивнул.
Выбирай с умом, посоветовал он и, покину в кабинет, словно лучик солнца, исчезающий за серыми лондонскими облаками, прикрыл за собой дверь.
Каллум
Два часа назад
Каллум Нова давно привык получать желаемое. Благодаря своей магической специальности он, не напрягаясь, учился на отлично; главное держать ее в тайне, что он, в общем-то, и делал.
Его дар походил на своеобразный гипноз. Некоторые бывшие Каллума, оглядываясь, вспоминали нечто вроде прихода, как от наркотиков, с глюками. И если они не держали ухо востро, Каллум мог уболтать их на что угодно. Это здорово упрощало ему жизнь. Порой даже слишком.
Впрочем, это не значило, что Каллум не любил вызовы.
Когда он шесть лет назад окончил университет и вернулся домой из Афин, в его жизни почти ничего не происходило, и это не очень-то радовало. Разумеется, он работал на семейном предприятии, как поступало большинство выпускников-медитов. Основным направлением деятельности семьи Нова, контролировавшей магические информационные средства, была красота, великолепие, а еще иллюзии всех мастей, и самая большая из них Каллум. Он торговал тщеславием и поднаторел в этом. Даже очень.
Однако убеждать людей в том, во что они и так верят, казалось ему скучным. Каллум обладал очень редкой специальностью, манипулистикой, и еще более редким талантом, намного превосходившим возможности любого среднего колдуна. К тому же он был умен и поэтому желаемого от людей не добивался, а получал все на блюдечке. Вот по чему он вечно искал развлечения; незнакомцу, который появился на пороге, убеждать Каллума почти не пришлось.
Хранитель, вслух прочитал Каллум, пристально изучая визитку и закинув ноги на стол. На работу он опоздал на четыре часа, но ни управляющий партнер (сестра), ни владелец бизнеса (отец) о пропущенном совещании ничего не сказали. Он все наверстает во второй половине дня, присев на две минуты (управится-то он и за полторы, просто сперва допьет эспрессо) потолковать с заказчиком полного портфеля высококлассных иллюзий для лондонской Недели моды. Надеюсь, вы храните нечто интересное, Атлас Блэйкли.
Так и есть, сказал тот, поднимаясь на ноги. Полагаю, мне стоит вас ожидать?
Полагать опасно, ответил Каллум, проверяя границы интересов Атласа. Размытые и твердые, они так просто внутрь не пускали. Кем бы этот Атлас Блэйкли ни был, его предупредили об особенных навыках Каллума, а значит, он глубоко копнул, просто чтобы добраться до их истинной природы. По мнению Каллума, любому, кто по собственному желанию делает грязную работу, стоило уделить несколько минут своего внимания. Кто участвует?
Еще пятеро.
Хорошее число, подумал Каллум. Вполне эксклюзивно, но статистически один из этих пятерых еще мог ему понравиться.
Кто самый интересный?
Это все субъективно, ответил Атлас.
Значит, я?
Атлас невесело улыбнулся.
Вы не безынтересны, мистер Нова, хотя, подозреваю, впервые окажетесь в одной комнате с группой столь же редких индивидуумов, как и вы сами.
Интригует, сказал Каллум, убирая ноги со стола и подаваясь вперед. Но мне хотелось бы узнать о них побольше.
Атлас выгнул бровь.
Не о самой возможности, мистер Нова?
Захочу и она будет моя, пожал плечами Каллум. Я могу подождать и решить позже. Игроки всегда интереснее самой игры, знаете ли. Точнее, игра приобретает иной окрас в зависимости от участников, поправился он.
Атлас улыбнулся одними уголками рта.
Нико де Варона, сказал он.
Ни разу не слышал. Что умеет?
Он физик. Способен подчинять себе физические силы, равно как вы чужие намерения.
Скукота. Каллум откинулся на спинку кресла. Но думаю, попытку ему дать можно. Кто еще?
Либби Роудс, тоже физик. Не видел, чтобы кто-то еще так воздействовал на окружающую среду. Равно как Рэйна Мори, натуралист, воздействует на землю, которая лично предлагает ей свои плоды.
Натуралистов как грязи, ответил Каллум, хотя и признал про себя, что ему стало любопытно. Кто еще?
Тристан Кейн. Видит иллюзии насквозь.