Когда терновник остался позади, я потушил факел. Передо мной были открытые двери замка, и я вошел. Просторный холл был пустым и холодным, как склеп. Замок совсем обветшал. С картин и фресок осыпалась краска. Ковры и гардины превратились в труху.
Пошатавшись немного по пустым коридорам, я нашел принцессу в круглой комнате в башне. Бледная и худая, она лежала на кровати, под балдахином, который рассыпался в прах, едва я к нему прикоснулся.
Уставился я на неё, а что делать дальше не знаю. Как будить? Целовать её нет уж, увольте! Ей же лет триста, а то и больше! Больно оно мне надо, со старухой целоваться! Но если нет, то, что делать? Не зря же я сюда притащился.
«Назвался груздем, так полезай в кузов», говорила моя покойная мамаша.
Ну, я и полез. Нагнулся и клюнул принцессу в щёку. Сперва мне показалось, что ничего не вышло, но затем она вдруг шевельнулась, и я с перепугу отскочил. Вжался в стену, и наблюдал, как она приходит в себя: открывает глаза, ресницами хлопает.
Вот как, оказывается, чудеса-то выглядят! Я даже ущипнул себя украдкой, вдруг, думаю, сон. Нет, не сон! Всё взаправду! Разбудил я её! А раз так, ну чем это не знак? Что мне и впрямь великие дела уготованы? И тут же я решил про себя, что в трактир больше не вернусь. Не годится такому славному герою у кухарки на побегушках быть!
Оставалось только с принцессой разобраться. Раз я её разбудил, значит, за неё вроде как отвечаю, рассудил я. Грустно ей, бедняжке, придётся, совсем одна на белом свете осталась. Может в трактир её устроить работать, а?
БЕЗМОЛВИЕ
Мы ехали по практически безлюдной дороге. Было жарко. В нашей машине не было кондиционера. Мы открыли окна, но воздух, поступающий через них, не приносил облегчения. Макс сказал, что будет гроза. Скорее всего Соглашаться или нет, да и высказывать по этому поводу свое мнение мне было лень.
Сидя возле водителя, я пребывала в том дремотно-задумчивом состоянии, что обычно навевается жарой и долгой монотонной дорогой. В тот момент я думала о Максе. Он был старше меня. Когда-то давно мы были близки. Не так близки, чтобы о нас можно было писать роман вроде «Лолиты», но Макс был моей первой любовью, и тем самым близким мне человеком, когда мне было всего шестнадцать лет. Конечно, я старалась сделать из этой любви страшную тайну, но он все знал. Знал и был снисходителен. Его советы всегда помогали. Его плечо всегда было рядом. Потом он предал меня. Женился на ней. Имени я уже и не помню. Брак продлился не больше года. За это время я успела вырасти и простить «предательство». Но все это было давно и не важно. Теперь я не испытывала к Максу ничего. Совершенно ничего. И, тем не менее, сейчас я была рада ехать вместе с ним в машине.
Мы направлялись в деревню, где в детстве он проводил каждое лето. Цель наша была не из самых приятных. Впрочем, ничего дурного тоже не было. Замена памятника его родителям на кладбище. Мне просто было по пути, ведь Макс обещал провести в этом отдаленном месте не больше дня, а потом завести меня на конференцию по работе. Тратить свои деньги на бензин, а силы на вождение не хотелось, и я охотно согласилась поехать с ним. Вот и все.
Так мы и ехали в деревню. Все дальше и дальше от цивилизации, пока даже электрические столбы не превратились в редкость, а парящий асфальт дороги не сменился поросшими камнями.
К вечеру, как и ожидал Макс, началась гроза. И в довершение всех злоключений, старенькая машина Макса приказала долго жить. Под проливным дождем, он вышел покопаться в капоте. Успехов это не принесло. Тогда Макс открыл дверь машины, и сказал мне выходить.
Я не собираюсь идти десять километров по такой погоде! запротестовала я.
Мы и не пойдем. Опомнись, мы ведь уже на месте! Давай же, вылезай!
Я огляделась. За проливным дождем и вправду проглядывали домики.
У меня есть плащ, подтолкнул меня к выходу Макс.
Ладно, уговорил, вздохнула я, и, накинув пластиковый пакет, именуемый дорожным плащом, поплелась вслед за ним по дороге.
Скоро перед нами предстал большой деревянный дом.
Семья Макса любила эти места. По его рассказам, они оставались здесь дольше других, и уезжали лишь поздней осенью, иногда пренебрегая школьными занятиями своих двоих детей. Потому и дом, в котором они жили, был большой, добротный на все сезоны.
А вот и вместилище твоих счастливых детских воспоминаний, сказала я, вставая под сень крыльца.
Можно и так сказать, пробормотал Макс, нашаривая под одной из ступенек ключ.
Войдя, я порадовалась, что места здесь столь отдаленные.
В «цивилизации», от дома не оставили бы и следа уже в первый год его опустения, а так мы вошли в пыльное, но уютное помещение, имеющее, как я потом убедилась, все необходимые для жизни приспособления.
Едва мы вошли, Макс сразу же нашел свечи, зажег их, и дом предстал передо мной еще более дружелюбным и уютным.
Наверху есть ванная. Надеюсь канализация еще работает, пробормотал Макс, Я нагрею тебе воды.
Здесь есть ванная? восхитилась я.
Да. Это же был дом для всех сезонов.
Ответы Макса всегда были лаконичны. Его действия быстры. Он затопил печь. Согрел воды. Я быстро обсохла и пришла в себя.
Уже поздно. Тебе лучше лечь в моей старой комнате, предложил Макс.
А ты? поинтересовалась я.
Лягу внизу.
Я бы удивилась, ведь дом был большой, и наверняка имел несколько комнат наверху, но я так устала, что это меня уже мало интересовало.
Утром все еще бушевала ненастная погода.
Черт, черт, черт, подумала я, лениво вытягиваясь в кровати, Однако, можно не торопиться вставать, и это плюс
Комната Макса была небольшой, и полностью заставленной разными предметами. Тут попадались и книги, и непонятно откуда взявшийся антиквариат в виде дорожных сундуков, и большое пыльное зеркало, был даже глобусВсе эти вещи явно не принадлежали ему, ведь я ожидала увидеть удочки, снасти и прочие мальчишеские штучкиПохоже, я знала Макса не так хорошо, как думала.
Со своими впечатлениями, я вышла в коридор. Пять дверей вели к разным комнатам. Одна в ванную, как мне уже показал Макс, одна к нему, две я не знала куда, и последняя в самом конце была заколочена.
Макс! Макс! позвала я, Мне бы полотенце и зубную щетку из машины!
Никто не ответил. Я спустилась вниз. Там уже стояла моя дорожная сумка, но Макса нигде видно не было.
Макс?! Где ты, черт подери? Не так уж и вежливо оставлять меня здесь одну!
Ответа так же не было. Раздраженная я пошла на кухню, споткнулась и упала. Послышался крик. И не только мой. Оказалось, что Макс, после того как оставил меня отдыхать, сбегал еще раз к машине, принес все вещи, еще подтопил печь и улегся спать на старый матрас, притащенный с чердака. Естественно, предупредить меня о том, что он будет спать на кухне он не смог, и вот плачевный результат я споткнулась о Макса.
Прости, захихикала я.
Да-да, очень смешно, отозвался Макс.
Нет, правда прости. Не думала, что ты спишь здесь.
А где еще мне спать? Макс все еще был раздражен.
Там наверху, по меньшей мере еще три спальни.
Две спальни и еще одна ванная поправил он.
Вот, если ты это так хорошо знаешь, то мог бы спать в одной из них.
Нет спасибо, я не сплю в комнатах мне не принадлежащих, буркнул Макс.
Но это же твой дом! бурно возразила я.
Дом-то мой, но комнаты родителей и сестры. Я не хочу там спать.
Я притихла. Иногда, за своим собственным эгоизмом, мы забываем о других людях.
Родители Макса умерли когда ему было четырнадцать лет. Сестра еще через год. Наверное, было грустно спать в их комнатах.
Чуть позже мы с Максом выпили чаю, он рассказал мне немного о здешних местах, и начал собираться на кладбище.
Тебе обязательно идти туда и ставить памятник в такую погоду? спросила я, глядя на ливень за окном.
Я обещал тебе задержаться здесь всего на день, и не отступлю от своего слова, улыбнулся Макс.