Как вы с придыханием прошептала она. Дерзки с чувствами несчастной женщины
Я готов исправить это, пылко заявил он и поднес ее руку к своим губам. И хотел бы сделать вас чуточку счастливее
Не здесь нет, о, Боже, пролепетала она и тут же отступила, словно боясь, что баронет снова прикоснется к ней. Я многим готова поступиться ради небольшого свидания с вами наедине но
Назовите, где и когда, прошептал сэр Джордж, подходя как можно ближе.
Завтра завтра вечером я пришлю вам письмо прошу вас, умоляюще прибавила незнакомка, чувствуя, как он, словно случайно, касается ее плеча. Здесь нас увидят, вы погубите меня. Уходите же, сэр Джордж!
И она гордо подняла голову. На мгновение баронету показалось, будто в этом гипнотическом голосе появился оттенок равнодушного приказания, но бушующая в нем страсть заставила лишь прошептать:
Имя! Скажите мне хотя бы свое имя, и я буду считать часы до нашей встречи, повторяя его!
Называйте меня так, как удобно вам, ответила она также тихо.
Моя богиня богиня любви Афродита сэр Джордж в очередной раз поднес к губам ее руку, но она легким движением отняла ее и бросив «До встречи!», пошла прочь, словно спеша как можно скорее исчезнуть с места, где была так нелепо застигнута врасплох. Баронет смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, затем поднял глаза на небо, на котором медленно рассеивалась дымка, и по его лицу расплылась неуклюжая улыбка счастливого влюбленного.
Вуаль не способна обмануть меня, прошептал он. Эти розовые губы просят поцелуя, этот голос уносит в мечты Она молода и красива, а имя Что ж, узнаю попозже
Расставшись с баронетом, дама в вуали, все также не открывая лица, прошла несколько кварталов и подошла к фиакру, который явно кого-то поджидал. Услышав совсем рядом шелест платья и стук каблуков, задремавший кучер встрепенулся и спешно спрыгнул, чтобы помочь девушке сесть в экипаж.
Куда поедем, миледи?
Отвези меня пока домой, Гийом, и подожди. Как начнет темнеть, мне нужна будет еще одна поездка
После революции на бульваре дю Тампль стало появляться огромное количество заведений: театров, выставочных павильонов и даже ресторанов. В этой части Парижа всегда был многолюдно, и тут можно было встретить самую разномастную публику. И никого бы не удивил факт того, что какая-то богатая женщина, вечно скрывающаяся под вуалью, снимает здесь комнату. Вот и Гийом был убежден, что небольшое серое здание на правой стороне улицы никак не может быть настоящим домом девушки, которую он звал исключительно «миледи», а, скорее, используется ею для тайных свиданий и различных дел. Но так как дама платила хорошие деньги, кучер справедливо рассудил, что времена, когда за связь с аристократами можно было поплатиться головой, уже прошли, а то, что он возит эту леди вот уже почти две недели по тем местам, каким она просит не является чем-то запрещенным.
Доставив свою пассажирку до условного места на углу бульвара, Гийом помог ей выйти, а сам устроился подремать на козлах, периодически отвечая вопрошающим, что не свободен.
Тем временем, дама под вуалью прошла по улице, свернула за угол одного из театров и оказалась возле небольшого двухэтажного дома с узкими свежевыкрашенными окнами. Толкнув незапертую дверь, она преодолела полутемный коридор и поднялась наверх. Там она вынула припрятанный в рукаве ключ и повернула его в замке одной из комнат. И только заперев за собой дверь, девушка облегченно вздохнула и неспешно сняла шляпку.
На вид ей было не больше девятнадцати лет. Вьющие светлые волосы, зеленые глаза, тонкие скулы и заостренный подбородок, которым тайно любовался Джордж Беррингтон в их короткую встречу, оформляли ее печальное лицо. Она не выглядела роковой соблазнительницей, но также не производила впечатление беззащитной растерянной девушки: в ней угадывались хитрый ум и сила духа. Сбросив с себя теплый спенсер, она аккуратно стащила со среднего пальца правой руки широкое кольцо с огромным бордовым камнем, медленно сняла замшевые перчатки и снова вернула перстень на прежнее место.
Кажется, она действительно здесь жила. Воткнув в волосы еще одну шпильку, чтобы удержать прическу, девушка подошла к маленькому резному шкафчику, стоящему в углу, и достала оттуда коробку печенья. Откусив одно из них, она выглянула в окно, в очередной раз убедившись, что ей видна лишь стена картинной галереи, расположенной по соседству, затем вздохнула, задернула дешевую занавеску и села за стол. Вынув из выдвижного ящика чернильницу и стопку бумаги, она немного подумала и принялась писать.
Текст ее письма был коротким, и закончила она быстро. Промокнув чернила, девушка тщательно сбрызнула духами белый конверт, и спрятала в него послание. Затем съела несколько штук печенья, запив их водой из стоявшего на окне графина, и вышла.
Месье Жардо! заколотила она ладонью в дверь комнаты хозяина, расположенной на первом этаже. Вы дома?! Это Анна-Мария!
Внутри раздался кашель и чьи-то шаги, затем на пороге появился седой старик, который горбился и подслеповато щурился, но, узнав свою жилицу, внезапно перестал изображать немощность и выпрямил спину.
Миледи вернулись?
Ненадолго, девушка протянула ему конверт и монету в пять франков. Месье Жардо, тут как обычно. Завтра отдадите это Жилю на площади Шатле, он доставит адресату. Только, пожалуйста, в первой половине дня.
Конечно-конечно, все сделаю, не волнуйтесь, закивал тот и хитро улыбнулся: Надеюсь, получатель сего конверта достоин того внимания, которое вы на него тратите И вы же помните, миледи, что я глух, слеп и нем. Я совершенно не запоминаю лица и обычно не вижу, кто и когда навещает моих жильцов.
Конечно, месье Жардо, благодарю, ответила Анна-Мария с легким кивком головы и вернулась к себе.
Начинало темнеть, когда она вышла из дома, по-прежнему скрыв большую часть своего лица под вуалью, и поспешила на то место, где ее должен был ждать фиакр Гийома. Тот о чем-то дружно болтал с уличным торговцем, уже торопящимся домой, но при виде известной ему дамы, распахнул дверцу экипажа.
Добрый вечер, миледи. Куда едем на этот раз?
В Ситэ.
В Ситэ? опешил кучер. Сейчас?
Да.
Быть может начал он, но Анна-Мария не дала ему высказать мысль.
Если ты боишься, я отправлюсь одна, произнесла она сдержанно. Тогда высади меня на мосту.
Не найдя слов для возражения, кучер лишь пожал плечами и запрыгнул на свое место. Экипаж, запряженный парой крепких гнедых, помчался по улицам вечернего Парижа.
Гийом не зря поддался страху при мысли о том, куда предстоит держать путь. Остров Ситэ был местом скопления всех городских пороков, и даже представители правопорядка не рискнули бы отправиться туда в одиночку. Тесные грязные улочки, забитые продажными женщинами, лавки угольщиков с зарешеченными от воров окнами, кабаки, где поножовщина не была редкостью, бесконечные ряды попрошаек В Ситэ можно было найти исполнителя на самую грязную работу, но также и распрощаться как с деньгами, так и с жизнью, если сделать хоть один неверный шаг. Однако, судя по спокойному голосу дамы под вуалью, она ничего не опасалась. Что бы это могло значить?
С этой тревожной мыслью Гийом остановил фиакр сразу после моста Менял.
Миледи, сказал он, открывая окошко. Прибыли
Хорошо. Спасибо.
Что вы хотите сделать, позвольте спросить?
Мне нужна одна из тех женщин, которыми, к несчастью, наводнены улицы, ответила Анна-Мария, однако сочувствия или грусти в ее голосе не улавливалось.
Вы хотите пойти одна? осторожно спросил кучер.
Я не боюсь Или, что вернее, отказаться от своих намерений не могу.