Эта маленькая лавка была его страстью, говорит Улаф, он относился к ней с большой любовью. Он отхлёбывает пива и продолжает: Но вернёмся к вам. Должен сказать, я рад, что вы переехали сюда, потому что вы даёте Ботсвику шанс. Такие, как вы, молодые люди, важны для этого города. Он указывает на нас и смеётся, а я думаю, что в нём что-то есть. Глубокий голос, добродушная улыбка. То, как он слушает меня, когда я говорю. Он мне нравится.
Не думаю, что меня можно отнести к молодым людям, отвечает папа.
Нет, но твоих детей можно, говорит Улаф. И твою жену. Он подмигивает и легонько хлопает папу по плечу. Слушай, а сколько вы отдали за дом?
Сущие гроши, отвечает папа.
Хорошо, хорошо, кивает Улаф. Дом уже давно выставлен на продажу, пора уж было кому-нибудь его купить.
А когда его выставили на продажу? спрашивает мама.
Сейчас скажу. Улаф задумался. Лет десять назад, может, одиннадцать как-то так. Дом пустовал. Но с ним происходили кое-какие перипетии.
Перипетии? повторяю я слово, которого раньше не слышал.
Да. Несколько взломов, ничего серьёзного.
Что за вз-зломы?
Я знаю не больше того, что болтают покупатели в лавке, отвечает Улаф. Горел свет, когда хозяев не было в доме. Кто-то видел движение за занавесками на втором этаже. Кто-то утверждает, что слышал крики.