Наши забавники. Юмористические рассказы - Лейкин Николай Александрович

Николай Лейкин

Наши забавники. Юмористические рассказы

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023

* * *

Совесть очистил

Дело было на первой неделе Великого поста

Еще на Масленой купец Аверкий Тихоныч Седелкин был задумчив, ходил хмурый, шептался со своим старшим приказчиком, по ночам плохо спал, то и дело заглядывал в торговые книги, брякал на счетах и хоть был великий бражник, но не увлекся масленичным весельем и ни разу не напился пьян. Он то и дело вздыхал и говорил: «Боже, очисти мя грешного!»

 Что с тобой, Аверкий Тихоныч?  спрашивала его жена.

 Засад в голове. Молчи. После узнаешь,  махал он рукой и отвертывался в сторону.

О «засаде» жена узнала в Чистый понедельник. Вечером Седелкин сходил в баню, после бани сел пить чай с медом и, оставшись наедине с женой, сказал ей:

 Завтра у нас мобилизация будет. Соберутся ко мне кредиторы чайку попить, так ты серебряные-то ложки им под нос не суй, а подай к чаю мельхиоровые.

 Господи! В такие постные дни и вдруг гостбище созываешь!  всплеснула руками жена.

 Пелагея Андревна, коли Бог тебе ума не дал, то прикуси язык и внимай, что муж говорит,  дал ответ Седелкин.  Нешто я бражничество затеваю? Я зову кредиторов, чтоб о долгах моих с ними поговорить. Делишки стали плохи. Ребятишек к вечеру одень в худенькие рубашонки да и сама оденься поплоше. Да бриллиант-то с перста сними.

 Это зачем же?

 Дура была, дурой и останешься Зачем! Чтоб жалость к себе в кредиторах водрузить и чтоб они к нам чувства почувствовали. Теперича я весь в их руках. Вчера ходил с ерестиком и предлагал им за мои векселя по три гривенника за рубль.

 Сделку с кредиторами хочешь сделать?  спросила жена.

 Ну вот, насилу-то надумалась! Ежели все окончится благополучно и они под ерестиком свое согласие подпишут, тогда тебе к Вербной неделе бархатное пальто со стеклярусом сошью.

 Господи! Спаси и помилуй!  перекрестилась жена.  А вдруг ежели кредиторы не согласятся и в долговое на казенные хлеба тебя посадят?  спросила она.

 Все под Богом ходим, а только не расчет им. Какая музыка может выйти? Объявят несостоятельным, так конкурс-то и гривенника за рубль не даст. Конкурс при несостоятельности все равно что щука среди снятков. Все проглотит. Да, наконец, зачем же я в прошлом году и большую лавку-то на тебя перевел? Ведь от нее теперь кредитору не укусить, ты хозяйка, а я сам торгую только в махонькой лавочке. Ох, ежели только это дело устроится пудовую свещу водружу, а к себе в деревню на родину колокол на колокольню!..  закончил Седелкин.

Наутро у Седелкина служили молебен с водосвятием, а вечером, часов около восьми, начали собираться кредиторы. Сам хозяин встречал их с постным, печальным лицом и в старом потертом сюртуке. Из гостиной были убраны бронзовые часы и канделябры, дабы не «мозолить глаза» кредиторам. Жена проходила по комнатам с заплаканными глазами и, встречаясь с шушукающимися ребятишками, давала им подзатыльники и заставляла молчать. В гостиной был раскрыт ломберный стол, и на нем лежали торговые книги и счеты с крупными костяшками.

Первым приехал жирный купец Скрипицын с редкой рыжей бородой. Отыскав в углу образ, он перекрестился, подошел к хозяину и, подавая ему руку, сказал:

 По-настоящему по твоей короткой совести и здороваться-то с тобой не след. Ведь ты меня совсем на левую ногу обделал. Только за неделю перед Масленицей ты у меня миткалевого товару на две тысячи взял. Как эта оккупация, по-твоему, называется?

 Эх, не осуди и не осужден будешь!  развел руками хозяин.  Несчастие Думал, вывернусь.

 Черта в ступе вывернусь! Куда девал? В долги не продаешь. Ну да вот что Это твое дело, торговое. А только и я свою политику должен гнуть, чтоб выгоду иметь. Ты предлагаешь по два пятиалтынных за рубль ладно, я подпишу свое согласие для видимости, но так, чтоб мне полтину вместо трех гривенников.

 Чудак-человек, да откуда же взять-то?  возразил хозяин.

 Это уж твое дело. Хоть роди, а подай. Пошарь найдешь. Неужто я поверю, что ты ничего не припрятал?

 Да ведь тогда будут и другие по полтине требовать.

 Не потребуют. Я сам на три гривенника соглашать их буду, а что насчет полтины, то это будет тайное междометие промеж нас. Понял? Решай, а то всех кредиторов разобью, объявим тебя несостоятельным, посадим в долговое да еще крендель туда тебе на новоселье пришлем,  продолжал Скрипицын.  Смотри, ты моему племяннику три тысячи должен; стоит мне только слово ему сказать, так он и трех четвертаков за рубль не возьмет, а коли мне супротив других полтину, тогда я его и Карла Богданыча науськаю на соглашение по твоему ересту. Ходит?

 Эх, уж и вор же ты мужик! Всю душу вымотаешь,  прошептал хозяин.

 С ворами и воровское обхождение нужно иметь,  отвечал Скрипицын.

 Ну, делать нечего! Давай руку из полы в полу! Согласен.

Должник и кредитор протянули друг другу руки и покрыли их полами сюртуков.

В прихожей раздался звонок. Вошел второй кредитор длинный, сухопарый и седой немец Карл Богданыч, у которого Седелкин покупал заграничные шелковые товары. Поздоровавшись с жирным Скрипицыным, он обратился к хозяину.

 Слышу про тебя, господин Седелкин, и ушам своим не верю!  сказал он.  Эдакий ты был аккуратный плательщик, и вдруг Но я тебе одно не прощу: взял ты у меня десять кусков бархату и сейчас же продал его своему соседу с уступкой. Это захват. Так честная коммерция не ведется. Значит, ты приготовлялся к банкротству

 Несчастие Запутался А тут сроки векселей подступили, ну, я и продал бархат на платеж,  твердил хозяин.

 Просто голову он потерял, Карл Богданыч,  вступился Скрипицын.  Тут все равно что запойство, так что даже можно до зеленого змия дойти. Хоша он мне и много должен, но я все-таки его сторону возьму. Банкроты всегда не по поступкам поступают. У меня одному должнику такая меланхолия в голову вступила, что он перед сделкой коробку спичек съел.

 Карл Богданыч, верьте совести,  две недели уже по ночам не сплю от страха, и все чудится, что не то драть меня ведут, не то в подводное подземелье сажать,  сказал хозяин.  Вчера только завел глаза три смертные шкилета приснились.

Это заставило улыбнуться добродушного немца.

 Шалун, как кошка, а трус, как заяц,  погрозил он ему пальцем.

 Не дайте погибнуть с младенцами Четверо ведь их у меня, и все мал мала меньше, а пятого после Пасхи жду,  продолжал кланяться хозяин.

Скрипицын отвел Карла Богданыча в сторону и начал его уговаривать.

В это время съезжались остальные кредиторы. Пришел «цибулизованный» еврей, выдающий себя за немца и старающийся одеколоном задушить чесночный запах. Он бегал по комнате и кричал:

 Это бессмысленность! Какая же после этого может быть коммерция? Я своей претензии не прощу и даже девяносто девять копеек не возьму!

Хозяин ходил за ним следом и шептал:

 Маврикий Моисеевич, господин Борухмам, разорить вы меня можете, но какая из этого польза? А примите по тридцати копеек, а потом и наверстывайте на товаре. Ведь ежели вы меня спасете и я буду продолжать торговать, то у вас же буду покупать товар на наличные. Ну как я без вашего товара обойдусь? Значит, я опять в ваших руках

Вслед за евреем пришли еще два русских купца и один англичанин в рыжей жакетной паре, под цвет своим волосам. Седелкин поклонился англичанину. Тот кивнул головой и, чтоб не подать руки должнику, спрятал руки в брючные карманы и отвернулся. Два русских купца вздыхали и поглаживали бороды.

 Уж и затеял же ты эту самую магию в такие дни! По благочестию говеть бы надо идти да душу свою сокращать, а тут иди с тобой ругаться,  сказал один из них должнику.

 В карты, что ли, проёрил?  спросил второй.  Может, баккара эта самая на тебя действие имела или стукалка?