Э, расслабился я что-то, пора и поработать. Натянув свое тяжелое и неудобное зимнее оснащение пальто, шапку, галоши, я отправился по своим тайным и явным делам, которых накопилось предостаточно.
На крыльце меня обдало холодным ветром. Я поежился. Поздоровался с сидящими на корточках и смолящими вдвоем одну папиросу соседями. Они, как всегда, уважительно оглядели меня. Точнее, мой шикарный наряд, просчитывая, как хорошо можно было бы разжиться, отжав у фраера богатые вещички. Но ребята с понятиями, для них существует правило: где живешь, там не бузишь. И я для них, поскольку проживаю в их ареале обитания, уже как бы где-то и свой. Поэтому они даже привстали, чинно поздоровавшись:
Наше вам с кисточкой.
И вам не хворать, добрые соседи.
У одного «доброго соседа» под глазом сиял налившийся фингал это его вчера ухари с общежития «Мосжилстроя» приголубили, когда территорию делили кому куда можно ходить и куда нельзя. Ну а что, защита рубежей дело благородное. И синяк он носил гордо, как медаль.
Постояв на скрипучем крыльце, я огляделся. Пейзаж вокруг был явно не белокаменный, столично-парадный, а все больше деревянный и затрапезный. Но ведь основная часть населения столицы живет не около Кремля и в Доме на набережной, а вот в таких районах, вдоль той же речки Яузы с мутными водами.
Эта часть Москвы славилась временным, наспех возведенным жильем для многократно вспухшего на дрожжах индустриализации пролетариата. Новые заводы требовали огромного количества рабочих рук. Вот и съезжались люди в столицу и из маленьких городков, и из деревень как всегда, с надеждой на лучшее. Жилья хронически не хватало, даже дореволюционные заводские казармы были переполнены. Поэтому росли один за другим дощатые бараки общежитий. Гораздо реже, но все же постоянно и неустанно возводились аккуратные новостройки стандартных благоустроенных четырехэтажных домов.
С одной стороны передо мной городок «Метростроя». Эдакий оазис благоустроенности, где приличные деревянно-щитовые дома с удобствами, клуб, продовольственный магазин, в котором отоваривались только по метростроевским карточкам. С другой стороны приютилась пара новеньких кирпичных домов чулочной фабрики. А в остальном везде длинные непрезентабельные бараки «Мосжилстроя» и других подобных организаций. Да еще суконная фабрика неустанно сливала промышленные отходы прямо в Яузу, что ставило под вопрос пребывание в водной пучине всего живого.
Мои соседи центром местной цивилизации гордо считали Верблюжью Плешку. В этом комплексе барачных зданий проживал самый разношерстный люд работяги, сомнительные личности и вообще незнамо кто. Здесь же находились цеха артели «Революционный ткач» и ее правление. И также всякие склады и развалины, к которым сейчас лежал мой путь.
Впрочем, далеко от барака мне отойти не удалось. Передо мной в обычной манере, как черт из табакерки, возник надзирающий за местной территорией комендант «жилого комплекса» так назывались несколько жилых бараков на Верблюжьей Плешке. И он целенаправленно устремился в мою сторону.
Иосиф Липин собственной персоной, невысокий, с пышными усами. Короткий его тулупчик был перепоясан портупеей, на голове треух. Взгляд какой-то оловянный, но беспокойно бегающий вокруг и все замечающий.
Удивительный человек. Куда ни пойдешь в этих местах обязательно наткнешься на него. Такой типичный продукт канцелярской селекции. Невзрачный, вечно уныло насупленный. И страшно деловой, сующий нос во все, куда только тот пролазит. И куда не пролазит все равно сует.
Товарищ Хаецкий. Слышал, вас тут антиобщественный элемент задирал, с места в карьер бросился он, подтвердив славу человека, без внимания которого по Верблюжьей Плешке даже комар не пролетит.
Да какой задирал, отмахнулся я. Так, поговорили с товарищами о местных достопримечательностях и этнографии.
Да, с графией у них все хорошо. Как на заборе слово неприличное писать тут вся их графия!
Я хмыкнул в ответ:
Точно подмечено.
На то и поставлены Ежели что, вы мне скажите, продолжал напирать комендант. Их компетентные органы быстро вразумят. У нас же социализм, а не анархия. Государство рабочих И зайдите в контору расписаться надо в книге проживающих.
Хорошо, согласился я. Вечерочком.
Ну и чайку попьем. Приятно с образованным человеком поговорить Как это этнография, он причмокнул с удовольствием, будто распробовав на вкус диковинное сладкое слово.
Непременно, Иосиф Антонович, уважительно произнес я, крутя на пальце зажигалку «Зиппо». А сейчас позвольте вас оставить.
Оставьте, оставьте. Но если что, то я всегда
Я поблагодарил коменданта и раскланялся. Меня ждали мои неотложные шпионские дела.