А почему не попросила на именины? Михаил проверил, крепко ли держатся коньки, потуже затянул узлы и, сев рядом с сестрой, начал крепить свои.
Натали пожала плечами.
Ты сам слышал папа ради нас даже готов согласиться на должность исправника.
И переехать в Пермь, поддакнул Михаил, встал, но тут же потерял равновесие и с размаху плюхнулся обратно на скамью.
А ты? Натали ловко поднялась и протянула брату руку. Ты поедешь с нами? И бросишь работу? А вдруг, ты не устроишься так же хорошо в Перми?
Я думал об этом вчера вечером, перед тем, как ты заявилась таскать крошки, Михаил поправил выбившиеся из-под шапки Натали пряди. Та вернула ему ласку, разгладив меховой воротник его пальто. Перехватив руку Наташи поудобнее, Михаил аккуратно поехал вперед. Коньки с приятным хрустом рассекли лед, оставив за собой искрящиеся полосы. Надо льдом летал гомон: свистели полозья, зазывалы зычно рекламировали товары, тут и там виднелись сани с самоварами, и их владельцы звонко предлагали попробовать разные чаи. Недалеко от Грушевских молодой мужчина в потёртом пальто и побитой шапке учил сына стоять на коньках. Шапка мальчугана была сбита на затылок, шарф размотался и тащился за ним по льду, пальцы, выглядывающие из дырявых перчаток-митенок, покраснели, но он упорно ковылял вперёд.
Ну и что же ты надумал? прервала Натали затянувшуюся паузу. Михаил задорно пожал плечами:
Не торопиться. Вдруг само всё решится, когда придёт время?
Натали подивилась подобной легкомысленности всегда серьёзного брата.
Солнце не по-зимнему пригревало; Наташа оттянула шарф от горла, с удовольствием вдохнула искрящийся ледяной пылью воздух.
Смотри, там Раевские, Михаил указал в сторону ларьков. Наташа нехотя повернулась: у ларька с пряниками вертелись три сестры Раевских. Натали хорошо знала только старшую Веру. Она дебютировала в обществе в один год с Натали и привлекла довольно много внимания. После дебюта к ней то и дело засылали сватов, но Вера довольно громко и некрасиво отвергла всех женихов: кого-то обсмеяла в лицо, чьи-то подарки выбросила с балкона своего поместья, чем и снискала славу неопределённого характера: кто-то говорил, что она совершенно недальновидна, а кто-то напротив, что глубинным женским умом невероятно сильна и выбирает будущего супруга не только по размеру кошелька.
Сёстры Веры Лиза и Варвара были гораздо младше её и на публике появлялись крайне редко учились в Смольном. Это выводило из себя Алексея Власовича, который мог позволить себе только гувернантку для Натали: худую, красивую немку, от услуг которой, впрочем, достаточно быстро пришлось отказаться за неимением возможности регулярно выплачивать жалование.
Заметив взгляд Натали, Вера помахала ей рукой и приблизилась.
Дивная погода, не правда ли? Раевская прикрыла глаза ладошкой, закрывая их от яркого солнца. Надеюсь, она не испортится до Рождества
Натали вежливо улыбнулась.
Натали, душенька, Вера вдруг понизила голос и склонилась к ней. Представь меня Михаилу Алексеевичу? Хорошенький, аж дух захватывает, девушка покосилась на Михаила, который расплачивался с самоварщиком. Щёки Раевской зарделись, но Наташе почему-то с некой долей отвращения подумалось, что это точно не из-за холода. В груди закопошилось странное, незнакомое чувство.
Он не ищет новых знакомств, Натали незаметно сцепила руки в муфте.
А ты представь, а там он уже сам решит, ищет или не ищет, Вера шутливо подтолкнула её плечом. Тут Наташе окончательно стало мерзко, настолько, что она отодвинулась от Раевской, не заботясь о том, как это будет воспринято.
Папенька обязательно устроит приём перед Рождеством. Представлю там, выкрутилась Наташа, идя на компромисс и с Верой, и с собственным внутренним голосом, который навязчиво гундосил: Это же наш брат!.
Это будет и по этикету, и у нас будет достаточно времени пообщаться, одобрила Вера и, заключив Натали в тесные объятия в знак признательности, вернулась к сёстрам.
Натали повернулась к Михаилу, который направлялся к ней с кружками в руках, от которых плотными клубами поднимался пар. Натали помахала брату; тот ответил ей, выронил варежки, которые держал подмышкой. Наклонился и замер, не то прислушиваясь, не то вглядываясь в лёд.
Что ты?.. Наташа сделала шаг к брату, но Михаил вскинул руку в предупреждающем жесте и провалился под лёд, без крика и единого вздоха. Шум ярмарки проглотил скрежет ломающегося льда. Остолбенев, Натали потеряла равновесие; ноги подкосились, она упала на лёд, ушибив ладони. На мгновение показалось, что она оглохла: шумы внезапно исчезли, она точно знала, что кричала, но не слышала своего голоса. Как в немом кино, которое так любил Николя, Натали видела, как брат пытался выбраться, но лёд крошился под его руками, стоило только Михаилу опереться на него. Натали отчаянно поползла к Михаилу, но тут её схватили за плечи, вздернули на ноги, потащили как можно дальше от промоины. Какие-то мужики, незнакомые, пытались добраться до Михаила, но, чем ближе они подбирались к разлому, тем меньше решимости в них оставалось. Начала собираться толпа.
Локтями, локтями себе помогай!
Ой, мамочки
Миша! Натали вырвалась из удерживающих рук, устремилась к брату, но её снова оттолкнули в сторону. Секунды летели стремительно. Движения Михаила замедлились, его пальто окончательно намокло и теперь неумолимо тянуло вниз.
Держи, держи! к полынье подскочил незнакомый Натали молодой человек, протянул Михаилу багор, подползая к полынье на животе, по-змеиному. Окоченевшие пальцы Грушевского несколько раз соскальзывали с гладкого древка, но в какой-то момент ему всё же удалось ухватиться.
Держи крепко! приказал парень и потянул багор на себя. Отполз немного, снова потянул. После, Натали, сколько не силилась, не могла вспомнить момента, когда Михаил снова очутился на твёрдой земле. Подбежав, Наташа схватила его за руку и едва не разжала пальцы, почувствовав, насколько она холодная.
Спасибо, чувствуя, как внутри всё противно трясется, девушка залезла в сумку, которая висела поперёк груди, достала деньги, попыталась было отсчитать купюры, но пальцы не слушались, бумажки разлетались по льду. Плюнув, девушку сунула всю пачку неизвестному спасителю.
Не надо, он вежливо отодвинул руку Натали, но та мотнула головой, молча запихнула деньги в карман его пальто и вернулась к Михаилу.
Дети Грушевских, вдруг донеслось из толпы, поднялся невесомый шепоток, как будто ветер перебирал листья деревьев, и Натали ощутила на себе пронзительные, как ножи, взгляды. Не обращая на них внимания, Наташа помогла Михаилу развязать коньки, завязки которых уже задубели, как и его одежда, подхватила под руку, поторапливая, потащила к ждущим клиентов извозчиков. Приказав гнать во весь опор, девушка заставила Михаила снять промокшее пальто, затем стянула свою шубку, укутала брата в неё, насколько было возможно.
Думаешь о проклятии? стуча зубами, через силу выговорил Михаил. Ты аж в лице изменилась, когда люди нас узнали.
Пусть говорят, что хотят, буркнула Натали, обнимая брата и прижавшись к нему так крепко, насколько это было возможно, в попытке согреть, но тот всё дрожал всем телом и дышал надрывно и со всхлипами. Всё будет хорошо.
Наташа, всё хорошо, проглатывая половину слогов, заверил её Михаил.
Всё хорошо, всё хорошо, бормотала Натали, когда с силой подпихивала брата к входной двери дома. Оглядевшись, она заметила влажные от снега ботинки Софьи Фёдоровны.
Маменька! как бы ни хотелось, чтобы голос звучал твёрдо, он всё равно сорвался на отчаянный взвизг. Грушевская выбежала на лестницу даже раньше, чем Натали перестала кричать, словно материнское сердце заранее подсказывало ей о том, что что-то случилось. Натали показалось, что мир на секунду будто взял паузу миг этот длился целую вечность и понёсся скачками.