Итак, у меня нет нужной газеты, нет доказательств, нет ни одного человека, кто не счёл бы меня сумасшедшим, есть лишь один бредовый день.
* * *
А я тебе говорю, что этот парень умер двадцать лет назад, понимаешь! тыкал я стаканом виски в бармена. А три дня назад он умер опять!
Бармен с привычно равнодушным взглядом тряс свой шейкер и, открутив крышку, разлил коктейли по бокалам. Я сделал ещё глоток, потом ещё, и ещё, и осушил стакан.
Я ведь не сошёл с ума, понимаешь, крикнул я тому, чья профессия была всех понимать, я помню эту могилу, я видел её, вот как тебя
Он кивнул.
Я попросил добавить ещё.
Если бы я только мог доказать, не им, я показываю в толпу, себе! Он кивнул в ответ, оценивая мою некондицию, налил ещё, я выпил всю залпом. Мне главное разобраться во всём самому. Кто-то следит за нами, я перешёл на шёпот, кто-то меняет мир, но мы не замечаем ничего. Мы не заметим, даже если завтра проснёмся в другом месте, а вот если я обсчитаю тебя или ты меня, вот это мы не пропустим, это мы запомним на всю жизнь, а этого Кларка никто, кроме меня, и не запомнил
В голову ударило жаром, заволокло пьяным туманом, или это был местный кальян Всё поплыло перед глазами, и бармен, и стаканы, и бутылки позади него. Этот бар был недалеко от редакции, мы зависали здесь по выходным или в дурацкие дни, запивая свои провалы.
Ему больше не наливать! сказал знакомый женский голос.
Виктория. Ммм я любил наблюдать за ней. Она была хороша. Мы работали вместе уже добрых нет, не добрых лет двадцать. Когда-то она вышла за Стива, но они потом развелись. Я бы к ней сейчас подкатил, если бы умел это делать.
За что пьёшь, Керри? крикнула она мне в ухо.
За вот это! дал я ей распечатку.
Кто-то умер? пробежалась она по статье.
Ага! Двадцать лет назад!
Пекарь?
Да нет! Это не тот некролог! я уже чуть не плакал. Я писал другой. А этот писал не я.
Но тут твоя фамилия
Все равно не я! Ты помнишь Питера Кларка?
Кого?
Его сбила машина.
Когда?
Давно! В 2018 году, а недавно он умер опять!
Ты пьян, Керри?
Может быть, но это ничего не меняет. Так ты помнишь его или нет?
Кого?
Питера Кларка. Это был мой первый некролог Он умер дважды, тогда и сейчас.
Ты хочешь сказать, он воскрес? ухмыльнулась Виктория. Люди не воскресают, Керри, а вот ты мертвецки пьян! Тебе нужно проспаться. И не забудь, завтра планёрка.
К чёрту планёрку! Так ты ничего не помнишь?
Прости, поцеловала она меня в щёку и, взяв бутылочку пива с собой, вышла из бара.
Раньше бы я проводил её взглядом, смотря на её округлые бёдра, но сейчас я смотрел лишь на старого пекаря с лепёшкой в руках.
Откуда ты взялся, чёрт тебя подери?
4 глава
Я стою посреди незнакомой улицы, возле дома, который долго искал. Мне необходимо здесь быть и предотвратить страшное. Я прихожу сюда часто и стою подолгу, жду, пока это опять не случится, и оно случается опять, и я ничего сделать не могу. Небольшой дом с белыми стенами и звенящей штукой над дверью освещался утренним солнцем. Сердце колотится, ноги дрожат, меня лихорадит. Жду, когда он придёт.
Вот он человек странно одет, его вид нелеп, походка тоже, он не уверен, но это не помешает ему убить. Он подходит к этому дому и встаёт у высокой двери такого же высокого забора. Стучит.
Эй! я стою рядом и кричу ему прямо в ухо, но он не слышит меня. Я хочу оттолкнуть его, сделать хоть что-то, но между нами словно невидимая стена, и пробить её невозможно.
Дверь дома открылась.
Нет, господи, нет! Иди в дом! Иди обратно! я чуть не срываю голос, но не могу докричаться.
Из дома выходит пацан лет пятнадцати, может, чуть больше, я не могу его разглядеть, всё будто в тумане. Он идёт нам навстречу.
Не открывай!
Я уже охрип, но они не слышат меня. Никто не слышит меня, как бы я ни кричал. Парнишка подходит к калитке.
Иди обратно, твою мать!
Наклоняет ручку двери
Не открывай! Не открывай!
Странный тип в спортивных штанах и пыльном свитере держит пистолет за спиной. Я не вижу его лица, я почти ничего не вижу.
Всё покрывается сплошным туманом. Всё сжалось внутри.
Не стреляй!
Дверь открыта.
Они видят друг друга. Не говорят ничего. Только я надрываюсь, как псих, на последнем своем издыхании. Этот тип достаёт пистолет, думает пару секунд и
Не стреляй!
Выстрел.
Стекленеют глаза, искривляется рот, парень падает лицом на землю.
Человек не оборачивается, не смотрит на меня, и я не могу его разглядеть, всё застыло в немой картине, только звук выстрела эхом по городу. Всё сжимается и улицы, и дома, всё давит и идёт на меня. Голова раскалывается на части.
Я проснулся в бреду.
Лежал в мокрой от пота постели и не мог вздохнуть. Лишь запоздалым призрачным эхом, от виска к виску был слышен протяжный выстрел.
Всякий раз, засыпая, я думал, что мне сделать во сне, чтобы исправить исход, и каждый раз сделать ничего не могу. Всё будто и должно так быть и нет другого пути. Откуда я это помнил? Где это видел, если этого парня я не знал никогда? А я точно его не знал. Я перебирал фотоархивы, свои и знакомых, и даже дальних родственников, но не нашёл ничего. Его не было в моей жизни. Я судорожно вспоминал, не писал ли когда об убийстве подростка, но нет, на свои статьи у меня отличная память, ничего такого я не писал. Я даже ходил к мозгоправу, это был странный опыт, перебрав все варианты, он спросил не хотел ли я когда-то убить себя. Нет, чёрт возьми, этот парень не был мной. Не то чтобы я любил свою жизнь, но и прощаться с ней не спешил.
Я испробовал немало таблеток для спокойного сна. От них не было толку, после них я видел всё то же, лишь в замедленной съёмке. Так было лишь хуже, кошмар растягивался во времени, а исход был один. Я перестал их принимать.
Жар бил по щекам, сердце заходилось в нарастающем ритме, не давая прийти в себя.
Проснулся? голос матери. Что-то приснилось?
Она звенела посудой на кухне.
Я хотел прийти в себя и успокоить дыхание, этот проклятый сон снится мне несколько лет. Кто-то убивает подростка, и я не могу тому помешать.
Если бы ты, наконец, женился, то мне не пришлось бы ехать несколько остановок, чтобы готовить тебе суп, мама вышла из кухни. У тебя была бы жена и дети
Ради бога, мам, не начинай.
Я уже два дня как валялся в постели, и два дня как сходил с ума от всего этого бреда.
Я и не начинаю, она поставила тарелку на прикроватный столик. Где ты вообще мог так простудиться?
На кладбище, прихлёбывал я куриный бульон.
Кто-то умер? она села рядом.
Да, Питер Кларк, двадцать лет назад. Я писал тогда некролог, а сейчас, в годовщину, мне нужно было найти его надгробие
Точно! Меня как будто током ударило. Ведь тогда была тоже осень!
Помню-помню, заулыбалась она, посмотрев куда-то в потолок, будто там на потолке прокручивались слайды её воспоминаний, твоя первая статья.
Это не статья, мам, это некрол Подожди! Что ты сказала? я подпрыгнул в постели, чуть не разлив весь суп.
Осторожно, вытирала она стол. Я сказала, что это твоя первая статья. Ты был таким талантливым мальчиком, лучшим в университете.
И ты это помнишь?
Что ты был лучшим? Я всегда это знала.
Нет, я про ту статью, некролог Ты помнишь, о чем я писал?
Конечно, помню, твоя мать не настолько стара. Я собирала все твои работы, погладила она меня по щеке. Журналистика это отличная профессия, сынок, я так рада, что ты выбрал именно её, хотя, может, поэтому у тебя нет жены и
Подожди, ты хочешь сказать, что собираешь все мои статьи?
и детей.
Что?
У тебя нет детей, а у меня внуков.
Да, я знаю. А тот некролог, та самая газета, до сих пор у тебя?
Всё у меня, кивнула она.
Я мчался на другой конец города в пижаме и ботинках на голую ногу. Я был в доме у матери через час, после того как узнал о её тайниках с моей писаниной. Влетел на пятый этаж, спотыкаясь на каждой ступени, понял, что ключей у меня нет, когда уткнулся в закрытую дверь, я слышал, как поднимается мама на скрипучем вековом лифте.