Его теоретическая подкованность и осведомлённость в сакральных вещах меня поразили, но я постарался не подать виду.
Да бросьте вы! деланно возмутился я. Небось, датчик ко мне прицепили вот и вся недолга. Воспользовались моим бессознательным состоянием (тоже результат ваших «научных» действий!) и пришпандорили свой датчик. Либо к моему ботинку, либо к бумажнику, либо к лацкану пиджака перечисляя, я внимательно оглядывал себя и свои вещи, но ничего обнаружить не смог. Или вживили в меня электрод! У меня, кстати, рука чешется, язвительно закончил я.
Пока я кипятился, лицо Аристарха Ивановича менялось с дружелюбного на удивленное и, наконец, стало напоминать личико обиженного ребенка. Он даже нижнюю губку надул. Казалось, он скажет сейчас: «Ну, я с вами не играю! Так совсем неинтересно. Вы мне не верите».
Вы мне не верите произнёс Аристарх Иванович. Тем не менее, я хочу вам сказать: у нас есть прекрасная возможность определять, где вы находитесь, и не упускать вас из виду. По-моему, сегодня мы это доказали! добавил он, не удержавшись.
Похоже, мы добрались до ключевого момента нашего диалога. Я выдержал долгую паузу и в полной тишине произнес:
А зачем я вам так нужен?
Аристарх Иванович поднялся с маминого кресла и отошел к книжным стеллажам. Он машинально взял в руки первый попавшийся том им оказалась «История Древней Греции» С. Лурье и заговорил, стоя ко мне спиной.
Ну, если говорить честно, как личность вы меня совершенно не интересуете: рефлексирующий интеллигент! он громко захлопнул томик Лурье. Что мне надо от вас, так это получить то, чем вы обладаете, и только тогда я смогу от вас отстать. Хотя, протянул задумчиво Аристарх Иванович, проводя пальцем по корешкам «Римского права» и маминого медицинского справочника, почему, собственно говоря, вы так чураетесь нашего сотрудничества? Выгода для вас вполне очевидная: вы могли бы зарабатывать хорошие деньги, сотрудничая с нами, так сказать, на благо общества.
При этих словах мы оба усмехнулись.
Слушая своего собеседника, я из дальнего угла гостиной внимательно присматривался к нему и, наконец, осознал: как и при первой встрече с этим человеком, над его головой не было никаких эмоциональных всплесков, никакой ауры.
«Но разве такое бывает?» подумал я, и, казалось, без всякой связи с его предложением спросил:
Аристарх Иванович, почему, когда я общаюсь с вами, у меня создается впечатление, что я имею дело не с живым человеком, а я посмотрел в сторону, вот с этой кушеткой или стулом? От вас не исходит никаких эмоций.
Аристарх Иванович ухмыльнулся на губах его зазмеилась улыбка, я бы даже сказал, демоническая улыбка. Он медленно подошел ко мне.
А вы считаете, что эмоции являются чем-то необходимым и, вообще, позитивным? Почему, собственно? Заметьте, весь мир, он внимательно поглядел на меня в упор, весь мир разделен на две части: одна проявляет какие-то эмоции, а другая, напротив, никаких эмоций не проявляет, голос Аристарха зазвучал глуше.
Что вы хотите этим сказать? уточняя эту весьма любопытную сентенцию, я тоже понизил голос. Вы имеете в виду Бога и дьявола?
Ну, может быть, Бога и дьявола.
А почему вы считаете, что Бог проявляет эмоции, а дьявол нет? мне стал любопытен этот странный человечек.
Я этого не говорил. Это утверждаете вы в своем вопросе, Григорий Александрович. Как и многие, вы приписываете дьяволу то, что по праву принадлежит Богу. Вы перепутали добро и зло. Именно добру, считаете вы, свойственны всякие эмоции. Во всяком случае, вы уверены, что восприятие мира с эмоциональной точки зрения происходит по Божьему благословению. Хотите пример?
Заинтригованный его нестандартным рассуждением, я, разумеется, согласился.
Вот, допустим, важно продолжал польщенный моим вниманием Аристарх Иванович, вы, старый, больной, несчастный, сидите на дороге и просите милостыню. Мимо проходят два человека. Один накидывается на вас, жутко материт, орет, что вы бездельник, сами во всем виноваты, и тому подобное, но, пусть в сердцах, все-таки кинет копеечку! А другой словно и не замечает вас, невозмутимо проходит, как неживой. Кто из них от Бога? Тот, который обругал и оскорбил вас, но дал денег, или тот, который ничего не сказал и ничего не дал?
Я задумался: и какого ответа ждал от меня этот странный человек?
От Бога принимать участие в чужих судьбах, ответил я так, как чувствовал.
Вот-вот, ухмыльнулся Аристарх Иванович, словно заведомо знал, какой вариант я выберу. Он вас обругал, то есть каким-то образом отреагировал на ваше существование, вы вызвали у него, пусть своеобразные, эмоции, к тому же он подкрепил вас денежной подачкой, и поэтому он, в ваших глазах, поступил по-божески. А другой прохожий для вас страшен, поскольку он не проявил к вам эмоционального участия. И на этом основании вы приписываете ему дьяволизм! По-вашему, отсутствие эмоций это уже зло, то, что от дьявола. А Бог, с вашей точки зрения, это нечто добренькое, как ваши родители, нечто эмоциональное и, вследствие этого, всепрощающее. А не кажется ли вам, что в вашем субъективном сознании эти два понятия сместились и перевернулись? Тот, кто гладит вас по шерстке и прощает все грехи, дьявол, абсолютное зло, увлекающее вас в полную нигиляцию
Аннигиляцию, автоматически поправил я. Слова «нигиляция» в словаре нет.
Аристарх Иванович не успел собраться с мыслями, чтобы сознательно отреагировать, и потому, ограничившись лишь недоуменно поднятой бровью, запальчиво продолжал:
А тот, кто бесстрастно идет вперед, руководствуясь одним только интеллектом, он Бог, проявление как раз того разумного начала, к которому вы вопиете в своих молитвах.
Он косо посмотрел на маленькую мамину иконку, пристроенную между книг: Спаситель сурово гвоздил его взглядом. Аристарх передернул плечами и отвернулся.
А вы, прервал я вдруг наступившую тишину, вы сами кем себя считаете: сторонником Бога или дьявола?
Та же демоническая улыбка-змейка мелькнула на губах Аристарха Ивановича, и я услышал ехидный ответ:
Неважно, кем себя считаю я. Главное, кем считаете меня вы, мил человек. Вы, очевидно, считаете, что я воплощение сатаны. Должен вам сказать, что вы глубоко ошибаетесь.
Внезапно мой ночной гость свернул разговор.
По большому счету, Григорий Александрович, мне все равно, Богом или чертом я вам кажусь. Я хочу получить ваш амулет.
«Ого! воскликнул я про себя. Вот так, в лоб!»
Это невозможно!
Я сказал чистую правду, но человек, возомнивший себя всемогущим, не стал выяснять причину моего отказа. Он вдруг резко полез в карман пиджака.
Что там у вас, пистолет? трухнул я.
Да бросьте, какой пистолет, вздохнул Аристарх Иванович и вынул большой белый платок. Матушка ваша ерунду какую-то мешает в чай. Жарко мне что-то. И тошно
Да, пригляделся я к нему и зажег бра на стене, ваше лицо покрылось какими-то красными пятнами.
Лоб моего гостя пошел волдырями, а на щеках расплылись очертания материков.
Да у вас аллергия! воскликнул я.
Аристарх злобно взглянул на меня.
Хватит мне зубы заговаривать! Вы отдадите талисман по-хорошему или нет?
Да почему я должен вам его отдавать? удивился я совершенно искренне. Я вовсе не собирался его кому-либо отдавать.
Ну, ладно, уже совсем враждебно процедил он, не хотите по-хорошему, придется по-плохому.
В этот раз в его руке, действительно, появился маленький черный пистолет. Он направил дуло на меня и уже хотел взвести курок, как вдруг жутко закашлялся. Несмотря на холодок, поползший по моей спине, мне стало смешно.
Черт, сипел человек с пистолетиком, я просто задыхаюсь!..
«Ну, мамочка, молодец, выручила», благодарил я про себя свою маму.
Может, пистолетик подержать? ласково произнес я, вынимая из рук противника оружие.