В 1919 году о том, что Япония это авангард и надежда всей Азии, говорили уже повсюду: и в парламенте, и на страницах газет и даже в коридорах некоторых особенно продвинутых старших школ. Прежде Япония училась у Европы, тщательно отбирая нужное и отбрасывая лишнее. А теперь Европа показала, что ничему хорошему уже не может научить. Не считать же вершиной европейской мысли расплодившихся, как тараканы, коммунистов!..
Разумеется, такая смена настроений не могла пройти мимо британской разведки. В Токио был отправлен особый агент индус, который якобы ехал в свободную Японию поизучать всякие науки без чуждых его духу материалистических примесей.
К тому времени Окава Сюмэй уже напечатал столько статей и завёл столько знакомств, что его приглашали прочитать здесь и там курсы лекций. Особенно он любил выступать перед иностранными студентами из колонизированных народов, а двух студентов-индусов даже поселил у себя в токийском домике (и за счёт этого мог частично покрывать аренду).
Именно на этих двух студентов и вышел британский агент. И узнал от них, что в Японии ширится огромное движение по борьбе за права угнетённых народов. И так получилось, что во главе этого движения стоит их любимый учитель, профессор Окава Сюмэй. Он им это по большому секрету рассказал, как-то раз за завтраком.
Агент сообщил в Лондон, что лидер движения, опасного для британских колоний, обнаружен в Токио. Это сообщение так и сгинуло бы в недрах британской разведки, которая слышала и не такое. Но японская контрразведка тоже знала своё дело.
Сообщение было перехвачено и расшифровано. Министру доложили: в Токио действует широкое патриотическое движение, про которое мы ничего не знаем, а возглавляет его некий Окава Сюмэй, по роду занятий опасный мыслитель.
И, таким образом, становится понятно, каким образом профессор Окава Сюмэй сделал политическую карьеру.
Дошло до того, что в 1939, юбилейном, году срочно изыскали самую лучшую бумагу, чтобы напечатать его очередной фундаментальный труд «2600 лет японской истории».
3. Доклад об обезьянах Маньчжурии
Рассказ закончился. Они снова были в комнате казённого домика директора самой престижной школы Японии. И тесные стены из тонкой фанеры, заклеенные выцветшими обоями и загроможденные книжными шкафами, казались теперь совсем хрупкими.
Мне только одно непонятно, произнёс Кимитакэ. Как такой великий человек вообще может поместиться даже в актовом зале нашей школы? Я думаю, настолько великий человек должен выступать под открытым небом и обязательно верхом на слоне.
Слона мы по случаю военного времени обеспечить не можем. К тому же выступление не главное. Он собирается основать свою собственную, особенную школу разведчиков.
А у нас что, осторожно осведомился Кимитакэ, неужели не было такой школы?
Была, но выпускники были так себе, адмирал невольно поморщился. И мало их было. Приходилось использовать всяких странных добровольцев, к нам даже из «Общества чёрного дракона» приходили, но и от них толку было мало.
Но почему? Неужели для таких патриотов есть что-то невозможное.
Там все беды и были от патриотизма. Понимаешь, в разведчики идут такие отбитые патриоты, что не было никакой возможности даже толком научить их языкам. Даже письменный перевод им едва давался.
Но зачем обязательно знать язык? Наши разведчики могли маскироваться, например, под купцов или монахов. Раз они не могли скрыть японское происхождение, почему бы им не скрыть связи с японской армией?
Хорошо думаешь, заметил адмирал. В правильном направлении. Если и дальше будешь думать, у тебя появится шанс попасть на обучение к Окаве Сюмэю.
Думаете, я там буду полезен?
Я думаю, ты неплохо проведёшь там время а я всегда за это.
Только вы сперва расскажите, что было не так с разведкой.
Мы прекрасно понимали, что под корейца замаскироваться сложно у японцев даже лицо другой формы. Поэтому легенда всегда была под японца. Но без знания языка было непросто вести работу даже с местными агентами. Ты, я думаю, догадываешься, что шпиону не обязательно чисто говорить на языке достаточно хорошо воспринимать его на слух. Но если он смог этим овладеть, получать информацию становится невероятно просто. Когда до человека доходит, что иностранец способен понять, что он говорит, этот человек становится всё равно что голый. А вопрос как бы невзначай на родном для человека языке и вовсе пронзает его не хуже короткого меча. Он понимает, что укрыться некуда, что его видят насквозь. И ему остаётся только смириться и сотрудничать.
Неужели Гакусюин привлёк его только потому, что наши выпускники хороши в европейских языках? Мы же не собираемся вести разведку в Европе.
Вести разведку вы будете там, куда пошлют. А что касается условий приёма это не Гакусюин, туда будут брать действительно лучших. В том числе иностранцев. Мы вот освободили какое-то количество колоний и нам нужны теперь местные кадры, которые будут проводить прояпонскую политику. Потому что, как ты сам понимаешь, европейцы тут не годятся, даже если они каким-то чудом наловчились в местном языке. Китайцы, малайцы, вьетнамцы и камбоджийцы станут ещё и японцами. Примерно то же самое, что уже проделано на Тайване. Тебе это может быть знакомо, ведь твой дед осваивал Карафуто.
Ну, моему деду было проще. Русские ушли вместе с армией, айну было немного. Он вообще планировал перебить всех этих айну, когда поселенцев накопится достаточное количество. Всё равно они не азиаты.
Метод твоего дедушки тут не подходит китайцев и малайцев слишком много. Придётся перетягивать их на нашу сторону.
И это хотят поручить мне? Да эти китайцы со смеху помрут, когда увидят моё тщедушное тело.
Нет. Ты можешь быть интересен своими успехами в древнем искусстве боевой каллиграфии. Мне вот доложили, на этом месте лицо учителя стало очень загадочным, что ты недурно сражаешься кистью. Даже выиграл несколько боёв. И это было не сочинение непристойных танка, совсем нет. Это была древняя магия Знака.
Это только слухи, заверил Кимитакэ директора школы и всё равно ощутил, что уши предательски покраснели.
Скажи, а ты не знаешь случайно других ребят, которые таким увлекаются? вдруг спросил адмирал. Ты мог их встречать в кружке или на подпольных каллиграфических боях. Я уверен, что среди простонародья есть пара толковых мальчишек.
Иногда мне кажется, что у нас во всей стране остался только один подлинный знаток каллиграфической магии, заметил Кимитакэ. И это, к сожалению, я. А ведь это древнее искусство достойно лучшего.
Можешь быть спокоен, таких немало, заявил адмирал. Вы просто очень хорошо прячетесь. А среди китайцев их наверняка сотни и тысячи. Прячутся, хитрецы, среди гор где-нибудь в Сычуани. А что, если их американцы завербуют? Или, что ещё хуже, они сами завербуются в коммунисты? Ты лучше меня знаешь, что они могут устроить против нашей героической армии. Нам и так от тунгусских шаманов в Маньчжурии несладко, а тут ещё начнётся магия Высокой Культуры В наше время всё, что может быть использовано как оружие, должно быть поставлено на службу государству, вот так!
Я был бы, конечно, счастлив погибнуть в бою.
А вот я бы не был. Не хотелось бы терять такого толкового ученика в простой пехотной стычке.
Но кто-то же должен воевать!
Можешь не беспокоиться, у государства и так достаточно пригодных по здоровью деревенских призывников, которые погибнут не только героически, но и с большей пользой. От ребят вроде тебя требуется другое усердная учёба. Всё дело в том, что господин Окава Сюмэй собирается открыть не просто школу разведчиков, а нечто наподобие древних школ ниндзя, по заветам синоби, соединённым с новейшими достижениями точных наук. Он хочет готовить разведчиков-магов, разведчиков со сверхспособностями. И ему нужны ребята вроде тебя, которые умеют что-то необычное. Что-то, что приведёт врагов в недоумение Скажи, что ты об этом всём думаешь?