Он хихикнул.
– Да уж, надеюсь, что нет. А то блюдо получится чересчур жирным, а?
– Да нет, это не жир, это сплошная мускулатура. Вы бы видели его, когда он поднимает ручку со стола, чтобы расписаться, – никаких усилий, как
перышко. А вы что тут делаете?
Он занялся супом и не ответил; я последовал его примеру. Я решил, что он списал меня со счетов, как мальчика на побегушках, но, когда его чашка
опустела, он повернулся ко мне.
– Я эксперт по финансам и по всяким козням. Здесь я…
– Будьте любезны, сначала имя, а то я не расслышал.
– О, конечно, простите, Спирос Паппс. Я прибыл со своим другом, послом, мистером Теодором Келефи, в качестве советника миссии по техническим
вопросам. А в данный момент я занимаюсь ловлей форели, и за четыре дня, что мы здесь, поймал уже тридцать восемь штук. Сегодня утром –
одиннадцать, гораздо больше посла – он принес только три. Говорят, ваша восточная ручьевая форель Salvelinus fontinalis на вкус самая изысканная
в мире, но я придержу свое мнение, пока не попробую ту, что приготовит мистер Вулф. Вы сказали лук?
– Не волнуйтесь, – успокоил я его. – Он просто машет луковицей над сковородкой. Вы только послам советы даете, или мне тоже можно
воспользоваться? Мне бы узнать, кто есть кто – не успел всех запомнить: нас представили наспех.
Разговор прервал один из официантов – подал блюдо с ростбифами и еще одно, с овощами, но после того, как мы с ними разобрались, он, понизив свой
тенорок, коротко просветил меня по поводу всех, сидящих за столом.
О.В. Брэгэн, хозяин, сидел в центре, на самом удобном месте – дальше всех от огня. Это был дородный мужчина ростом футов шесть, с твердым
квадратным подбородком и пронзительным взглядом холодных серых глаз.
По возрасту он находился где то посередине между мной и Вулфом. При встрече мы перекинулись несколькими словами, и у меня как то не возникло
непреодолимого желания немедленно переключаться на бензин марки «Хемоко» – продукт «Хемисфиер Ойл Компани», которой он заправлял.
Там же, на самой удобной стороне, справа от него, сидел посол, Теодор Келефи. Он выглядел так, будто последние лет десять только и делал, что
загорал, хотя, возможно, история его загара исчислялась не годами, а поколениями. Он был уверен, что говорит по английски, и, не исключено, что
слова он, и вправду, выучил, но ему неплохо бы посоветоваться со Спиросом Паппсом, как их произносить.
По другую руку от Брэгэна, слева, сидел Дейвид М. Лисон. Если бы вы хорошенько присмотрелись к его холодной профессиональной улыбке, гладкому и
хорошо ухоженному лицу, если бы прислушались к его холодному хорошо поставленному баритону, вы могли бы подумать, что перед вами – кадровый
дипломат, дослужившийся в свои неполные сорок лет до помощника государственного секретаря. И были бы тысячу раз правы. Это он звонил Вулфу с
просьбой покуховарить на благо отечества. Одной из ступенек его восхождения наверх, сказал мне Спирос Паппс, было двухлетнее пребывание в
должности секретаря посольства в столице той страны, из которой прибыл посол Келефи.
Для того, чтобы пробиться наверх по служебной лестнице, кадровому дипломату очень важно иметь пробивную жену, и у Лисона, если верить Паппсу,
была именно такая. Паппс отзывался о ней очень высоко и говорил, понизив голос, потому что она сидела рядом, с другой стороны, между ним и
послом. Особых возражений ее внешность у меня не вызывала, хотя для высшего класса лоб все таки был широковат. Атласная белая кожа, светло
каштановые волосы, собранные в пучок, живые карие глаза – все было прекрасно, но вот рот, опять таки, подкачал.