Чего там было его щупать. Он жрал с таким аппетитом, что подозрения насчет его нечистого, дьявольского происхождения отпадали сами собой. Я невольно смотрел на него с удовольствием. Все-таки я был хорош в его годы: строен, густые черные волосы, горящие карие глаза. Смахивал на американского героя-любовника. В общем, посмотрев на себя в молодости, я остался доволен. Не то что сейчас - погрузневший, полысевший, с потускневшим взглядом, со всякими возрастными болячками и хворями. "Господи, что с нами делает жизнь!" - мысль хоть и банальная, но все равно верная.
- Значит, ты хочешь сказать, что ты - это я? - подытожил я наше знакомство и тоже принялся с аппетитом жевать.
С аппетитом у меня вообще всегда было хорошо. Я не хотел есть только в одном случае - когда температура поднималась за 38. Если я не испытывал чувства голода, значит, у меня высокая температура, градусником можно было не проверять.
- Я твое точное повторение, только из другого времени. У нас с тобой все одинаково, кроме возраста. Я родился в 1965-м.
- Но мать и отец тогда уже умерли.
- Они умерли в этой жизни, но они продолжали и продолжают жить в другой.
- В загробной, что ли? - с ехидством спросил я.
- Ты примитивен, как все вы, изуродованные материализмом. У жизни множество измерений, ты даже не подозреваешь, сколько. Но пойми, я тебе не только не сын, но и не брат. Я - твой дубликат, точное воспроизведение…
- Но это же мистика.
- Да, - согласился он, - только у вас мистика - ругательное слово. А на самом деле…
- Но такого не бывает, - перебил я его.
- Бывает. И не такое. Ты даже не подозреваешь, что бывает. Слушай ты, атеист, материалист, марксист…
- Я не марксист, - открестился я.
- Но все равно - безбожник! Не ломай голову, а то еще свихнешься. Тебе это не по разуму. Принимай мое существование как данность. Или, если хочешь, не принимай. Тогда расстанемся - я уйду сразу после завтрака. Но ты же сам пожалеешь.
Некоторое время мы завтракали молча. Я лихорадочно думал. В существование летающих тарелок я в последнее время начал не то чтобы верить, но стал допускать эту возможность. Очень уж много и часто про НЛО говорили и показывали по "ящику" людей, которые общались с инопланетянами. Они так убедительно врали, сообщая всяческие подробности, что я стал колебаться в своем прежнем неприятии. И тут я ухватился за соломинку, решив, что, может, передо мной какой-нибудь внеземной прохиндей, принявший мой прежний облик. Это было, пожалуй, единственное логичное объяснение той хреновины, которая внезапно возникла в моей жизни.
Следующая фраза моего визави только подтвердила предположение.
- Ты думаешь, что я свалился с летающей тарелки и влез в твою молодую шкуру. Опять ошибаешься.
"Как же, ошибаюсь! - подумал я про себя. - Он же отгадывает мои мысли. Он их прямо-таки читает…" А я слышал, что инопланетяне владеют этой способностью.
- И тем не менее ты не прав. Можешь, конечно, мне не верить. - Диалог у нас получался, прямо скажем, удивительный: я думал про себя, а он отвечал мне вслух. - Ну, как тебе доказать, что я - на самом деле ты. И при этом живой - с человеческой кровью и натуральными потрохами?
В этот момент в дверь позвонили. Я испуганно дернулся, так как никого не ждал.
- Иди открывай, - глядя на меня насмешливо, произнес мой двойник. - И не думай, что там пришли мои сообщники, чтобы тебя пришить и ограбить.
Я покраснел. Он опять угадал мои мысли. Ощущение, что тебя видят насквозь, было непривычным и, что там греха таить, очень неуютным. Я чувствовал себя так, будто я голый. Я еще раз посмотрел на гостя и нерешительно направился к входной двери. Прильнув к глазку, я увидел на площадке человека в милицейской форме.
- Это не переодетый, а настоящий, - услышал я голос из кухни и, решив больше ничему не удивляться и не сопротивляться, отпер дверь.
Несколько лет назад по Москве пронесся слух, будто меня ограбили. Оксана тогда еще была жива. Рассказывали, будто бы я в своем подъезде наткнулся на полуодетую плачущую женщину, которая, рыдая, сказала мне, что ее только что раздели хулиганы, что она просит приютить ее. И я - у меня репутация добряка - привел ее, согласно байке, в дом, даже дал ей халат жены. Так мне рассказывали! Жертва ограбления попросила у меня позволения позвонить мужу, чтобы он приехал за ней. А через десять минут после ее телефонного разговора раздался звонок в дверь. Ничего не подозревая, я открыл замок. На пороге стояли двое верзил, один из них огрел меня железной трубой, я рухнул. Квартиру обчистили полностью, а меня отвезли потом в реанимацию. Самоё главное, что находились люди, которые навещали меня в больнице. Жаль только, что я лично не встретился тогда ни с одним из них. Бедная Оксана устала отвечать на телефонные звонки, а их было до полсотни в день. Оксана брала трубку и сразу же начинала говорить специальным жизнерадостным тоном, чтобы на другом конце провода сообразили бы, что все это вздор, белиберда, и не задавали бы вопросов о моем здоровье, на которые Оксана устала отвечать. Почему возник именно такой нелепый слух, я так и не понял… Если бы толки ходили компрометирующие, можно было бы догадаться, откуда они исходят и зачем. Если бы болтовня была, наоборот, лестная, это следовало приписать успеху, популярности, а тут…
Итак, я отпер дверь, и в квартиру вошел лейтенант-книгочей, с которым - мне показалось, давно, а на самом деле минут двадцать назад - я беседовал во дворе.
- Извините, - сказал милиционер, - мне бы хотелось задать вам несколько вопросов. Долг службы. Может быть, вы сможете нас натолкнуть на что-то…
- Пожалуйста, - натянуто сказал я и невольно оглянулся в сторону кухни.
Младший Олег - будем называть его так - вышел в это время в прихожую и поздоровался с милиционером. Я заметил, что перчаток на его руках не было, но когда он их снял - во время завтрака или еще раньше - никак не мог вспомнить.
- Я не знал, что у вас гости, но это займет несколько минут…
Я пригласил оперативника в комнату, и мы уселись около журнального столика. Милиционер оглядел комнату. Она была очень большая. В свое время мы с Оксаной, когда поженились, сменяли две наши квартиры в разных концах города на две других, расположенных рядом в одном подъезде, на одном этаже. Первое, что я сделал, - сломал стену между квартирами, и получилась огромная комната, нетипичная для советского жилья. После бесконечного глобального ремонта мы вызвали для уборки строительного мусора человека из "Зари". Будучи, естественно, пьяным в лоскуты, он оглядел непривычную кубатуру и спросил, икая: "Это что у вас будет? Фойе?" С тех пор мы с Оксаной иначе эту комнату не называли.
- Откуда вы приехали? - начал допрос милиционер.
- Из Ленинграда. У меня там были творческие встречи.
Милиционер бросил взгляд на моего гостя, смотревшего в окно. И вдруг нахмурился:
- Постойте, Олег Владимирович, вы же сказали, что у вас дома никого нет, а на самом деле… В парадное после вас никто не входил.
Наступила решительная минута. Я мог бы поведать оперативнику о нежданном и странном вторжении незнакомца, о перчатках на его руках, которые вдруг исчезли, о его странной осведомленности… Этого, думаю, было бы достаточно, чтобы парня тут же заграбастали.
Младший Олег испытующе смотрел на меня, ожидая, как я поступлю, - он ведь знал, о чем я думаю. Ждал и лейтенант, который как раз не подозревал о моих мыслях. Пауза затягивалась.
- Понимаете ли, - по возможности искренне начал я, еще не зная, как выкручусь, - дело в том, что этот молодой человек… - Тут меня осенило: - Он мой сын… Да, представьте… Он вчера приехал, не предупредив меня… Мы очень похожи… Остался ночевать… Вот такой приятный сюрприз… Он всегда сваливается как снег на голову…
Лейтенант, вероятно, почувствовал какую-то фальшь. Он внимательно разглядывал моего посетителя.
Я же продолжал усугублять подозрительность милиционера.
- Ты откуда приехал, Олежек? - Задал я идиотский для отца вопрос.
- Я же говорил тебе, папа, из командировки, - уклончиво ответил "сынок".
- Это я помню, - сказал я. - Но ты мне не сообщил, откуда именно.
- Ты интересуешься для себя или для милиции? - нагло спросил "сынуля".
- Исключительно для себя.
Признаться, я был совсем не в своей тарелке и роль играл плохо, притом не очень-то соображал, какую именно роль я должен играть. С одной стороны, я не хотел "закладывать" парня - что-то меня удерживало, а с другой, в присутствии милиционера я чувствовал себя уверенней, спокойней.
- От тебя у меня нет секретов, старик, - развязно заявил отпрыск. - Но это была секретная командировка. Так что я пока промолчу.
- Как его фамилия? - неожиданно спросил у меня лейтенант.
- А почему вы именно у меня спрашиваете? - увильнул я.
- Вы что, не знаете фамилию своего сына? - насторожился милиционер.
- Почему не знаю! - хорохорился я. - Я знаю… Но… Олег, кстати, ты сохранил мою фамилию или взял фамилию матери?
- Конечно, сохранил твою. Горюнов. Кому в нашей стране нужна фамилия Рапопорт?
- Можно ваш паспорт? - спросил лейтенант у моего не внушающего доверия потомка.
- Сделайте одолжение, - с легкой издевкой зевнул младший Горюнов и достал из кармана паспорт. Советский, но такой, какой дают при выезде за рубеж.
- Собираетесь уезжать… - процедил лейтенант, сверяя фотографию с оригиналом. - Далеко?.. Действительно, Горюнов Олег Владимирович.
- С вашего разрешения, в Израиль, - подчеркнуто вежливо объяснил мой тройной тезка.
- Но если вы сын Олега Владимировича, то почему у вас отчество Владимирович? - полюбопытствовал милиционер.