- Тс-с-с, - прижала она к моим губам свой пальчик. - Это моя любимая песня.
По радио звучал хрипловатый женский голос, до краев наполненный сладкой горечью. Певица пела на французском языке.
- Хочешь переведу? - спросила Ирина и, не дожидаясь моего согласия, нараспев заговорила: "Если ты покинешь меня, мои ресницы поднимутся из глубины твоего равнодушия, и когда-нибудь, через тысячу лет, ты уколешься о мой последний взгляд…"
- Красиво, - сказал я.
- А ты меня никогда не покинешь? - требовательно заглянула она мне в глаза. - Никогда?
- Почему ты об этом спрашиваешь?
- Так.
- Никогда, - ответил я деревянным голосом.
- Не покидай, - жалобно попросила Ирина. - Я тебя люблю.
Меня прямо в жар бросило от этих слов. Я почувствовал себя подлецом. Еще секунда - и я бы ей все рассказал. Упал бы в ноги. Попросил бы прощения. Но…
Я заставил себя вспомнить всю ту боль, которую причинила мне Ирина. Это сразу помогло. Я успокоился.
И снова был готов исполнить задуманное.
Ее зеленые глаза выжидающе смотрели. Я знал, чего она ждала.
- Я тебя тоже люблю, - сказал я.
Музыкальная программа закончилась. Ирина выключила приемник. Я, стоя у окна, курил. На небе было полно звезд. Когда я повернулся, Ирина уже лежала на диване в такой откровенной позе, что у меня даже дух захватило.
- Иди ко мне, - прошептала она.
Я подошел и лег с ней рядом.
- Только, пожалуйста, осторожнее, - попросила Ирина. - У меня этого еще не было.
Ее пальцы пробежали по моим волосам, ласково их растрепав. Я положил руку на ее грудь. Ирина закрыла глаза, дыхание ее участилось.
- Я вижу огромный изумрудный шар, - сказала она. - Он такой красивый, как будто изнутри наполнен сиянием.
Мы ласкали друг друга, все более возбуждаясь.
- А теперь, - горячо шептали ее губы, - я плыву в океане любви, тепла и света. Плыву к волшебному острову… А-а… - сладко простонала Ирина. Ее бедра ответно задвигались. Близко-близко было запрокинутое лицо с полуоткрытым ртом и плотно закрытыми глазами. Вдруг она вся напряглась, судорожно вдохнула и расслабилась.
…Мы молча лежали рядом, отдыхая. Я глядел в потолок. В свете догорающей свечи можно было разглядеть автопортрет матери, который она умудрилась нарисовать на потолке. Автопортрет почему-то имел три головы. Одна голова была краше другой.
- Боже мой, - произнесла Ирина счастливым голосом, - я, конечно, подозревала, что любовью заниматься приятно. Но никогда не думала, что это будет так здорово. Ты мой любимый. Мне хорошо с тобой. Мы всегда будем вместе. Правда?
- Правда, - сказал я.
Вечером того же дня я уехал в Москву. Когда поезд отходил от перрона, в купе по радио зазвучала та самая французская песня, под которую мы танцевали ночью. Я не знал, как она называется.
Не знал тогда - не знаю и сейчас.
3
Поезд остановился. Мы вышли из вагона. К Баварину тотчас подскочил шустрый молодой человек. Лицо его показалось мне знакомым.
- Здравствуйте, Евгений Петрович, - сунул он Баварину в руки букет пышных роз. - Добро пожаловать, так сказать, на малую родину!
Баварин уставился на него непонимающим взглядом.
- А ты, собственно… - начал было он.
Но шустрый быстро перебил:
- Моя фамилия Журавлев. Руководство местной телекомпании в моем лице радо приветствовать своего знаменитого земляка. Машина сейчас подойдет, номер люкс в отеле забронирован…
"Ах вот это кто, - вспомнил я. - Журавлев!" - Мы с ним когда-то учились в одном классе. И он тоже приударял за Ириной.
- Привет, Журавлев, - сказал я.
Бросив на меня мимолетный, ничего не выражающий взгляд, Журавлев снова обратился к Баварину:
- Наш отель ничем не хуже многих столичных…
- Ничего не понимаю, - пожал плечами Баварин. - Как ты узнал о моем приезде?
- А у нас, Евгений Петрович, на Останкинской телебашне свой персональный домовой живет, - захихикал Журавлев. - Он нам все и сообщил.
- Ах вот откуда ветер дует - Останкино!
- Совершенно верно. Наше телевидение находится, так сказать, под их непосредственным патронажем.
- Ясненько. - Баварин огляделся. - Вокзал новый отгрохали. И кассы новые. - Он поежился. - А холодно все так же, по-старому.
Журавлев с готовностью посмеялся шутке великого человека.
- Пойду подсуечусь насчет машины, - сказал он и убежал.
- Подсуетись, подсуетись, - буркнул ему вслед Баварин и, подойдя к ближайшей урне, выкинул подаренный букет. - Ладно, сынок, - обернулся он ко мне, - так уж и быть. Давай погляжу, что ты там накропал.
Долго меня упрашивать не пришлось. Я мигом достал из сумки сценарий и протянул Баварину. Тот, небрежно согнув рукопись пополам, сунул ее в свою сумку.
- Как у тебя хоть все начинается?
- Очень хорошо начинается, - заверил я его. - А кончается?
- Еще лучше, чем начинается. Полнейший хэппи энд.
Баварин поморщился.
- Стало быть, русской боли нет?
- Чего нет, того нет, - развел я руками. - Впрочем, героине в середине сценария какие-то негодяи ломают ногу.
Вернулся запыхавшийся Журавлев.
- Все в порядке, Евгений Петрович. Машина ждет-с, - указал он на стоящий неподалеку бежевый "БМВ". - Можно ехать в отель "Северный Палас".
- В отель, - скептически повторил Баварин. - Это что, у вас так теперь гостиница "Северная" называется?
- Она самая, - подтвердил Журавлев. - Но сейчас там первоклассные номера, отличный ресторан, бар, сауна… Вечером фуршет в вашу честь. Будут мэр, представители местной творческой интеллигенции, бизнесмены, пресса и, между прочим, победительница конкурса "Мисс города". А завтра вас ожидает охота в заповеднике, русская банька… В общем, культурные мероприятия, - закончил Журавлев, двусмысленно ухмыляясь.
- Как, ты говоришь, тебя зовут, сынок?
- Журавлев! - по-военному бодро напомнил мой бывший одноклассник.
- Отлично, Журавлев, - снисходительно похлопал его по плечу Баварин. - Все по чину организовано. Молодец. Был бы ты девушкой, я бы тебя в алые губы поцеловал. - Он посмотрел на меня. - Заходи через пару дней в гостиницу. Прочту твой шедевр.
И Баварин протянул мне руку. Я пожал.
Лицо Журавлева расплылось в широкой улыбке.
- Руднев?! Какими судьбами?! - И тут же строго приказал подошедшему водителю: - Ну-ка, проводи господина Баварина к машине.
Когда они отошли достаточно далеко, Журавлев с нескрываемой завистью произнес:
- Ты даешь, старичок. С самим Бавариным знаком. Давно его знаешь?
- Да лет пять, - соврал я. - Он все свои последние фильмы снимал по моим сценариям.
- Кончай заливать. Что-то я ни разу твоей фамилии в титрах не видел.
- А я там под псевдонимом.
Журавлев смотрел недоверчиво, не зная, верить мне или нет.
- Надо же, как ты пролез, - все же поверил он. - А помнится, в школе у тебя одни пары по литературе были.
- Это верно, - не спорил я. - А ты, значит, на телевидении работаешь?
- Да, старичок, на телевидении. Я в городе - известная личность. Можно сказать - местная телезвезда. Веду сразу несколько популярных программ. - Он вдруг помрачнел. - Вот только главный все время под меня роет…
- И как, тяжело?
- Очень. Вздохнуть не дает, скотина.
- Да я не про главного. Не тяжело вести сразу несколько программ?
Журавлев снисходительно похлопал меня по плечу, как только что его самого хлопал Баварин.
- Это же провинция, старичок. Здесь все можно левой ногой через правое ухо делать.
Водитель посигналил. Журавлев заторопился.
- Ну я побежал, старичок. Такой человек приехал, сам понимаешь.
Бежевый "БМВ", разбрызгивая лужи, увез Баварина в отель, где его ждали мэр с интеллигенцией, бизнесмены с прессой и "Мисс города" с русской банькой… А я не спеша побрел в сторону центра.
Спешить мне было некуда. Меня никто не ждал.
4
Надо было где-то перекусить. Мать не готовила дома. Питались мы обычно кое-как, иногда - в кафе, а если позволяли средства, то в ресторане. Зная ее характер, я не думал, что из-за нового мужа мать сколько-нибудь поступится своими привычками. Скорее всего это пришлось сделать ему.
Я зашел в кафе под названием "Жанна". Сев за свободный столик у окна, заказал яичницу с сосисками и чашку кофе. Официант принес заказ, и я принялся за еду. Когда в моей чашке остался один глоток, к столику подошла девушка. На ней были клетчатая юбка и вызывающе открытая кофточка.
- Можно присесть? - спросила девушка.
- Не только присесть, - галантно ответил я. - Можете даже ноги на стол положить.
- Да? - оценивающе посмотрела она на меня. - Вы что, остряк?
- А разве незаметно?
Она взяла себе бокал шампанского и мороженое с клубничным сиропом. Ела девушка очень эротично, медленно, со всех сторон, облизывая розовым язычком маленькую ложечку.
И при этом еще поглядывала в мою сторону.
- Вы что это нарочно делаете? - поинтересовался я.
- Что именно?
- Ну вот это, - затруднился я с ответом. - Едите мороженое так… демонстративно. И сели за мой столик, хотя кругом полно свободных мест.
- Это вы сели за мой столик, - с вызовом ответила она. - Я всегда здесь сижу. И всегда беру мороженое.
- А мне показалось…
- Вам показалось.
- Ну хорошо, - примирительно сказал я. - Извините.
- Да ладно, переморгаем, - улыбнулась девушка. - У вас закурить не будет?
Я с готовностью угостил ее сигаретой.