- Но я вижу вас впервые. Я не знаю, кто вы. Вполне вероятно, что вы обыкновенный распутник, соблазняющий молоденьких девочек. - Голос Марии Лукьяновны даже ей самой казался чужим и грубым. Она ненавидела себя за слова, которые только что сказала. Но она готова была повторить их еще, еще и еще.
- Я вас понимаю. Я сам думал бы точно так же на вашем месте. У меня нет никаких доказательств того, что я, как вы выразились, не распутник, соблазняющий молоденьких девочек. Вы должны поверить мне на слово, Мария Лукьяновна.
- Еще чего! Маруся, сию минуту причешись и переоденься. Ты похожа на панельную…
Она не успела докончить фразу, потому что этот Вадим Соколов вдруг вскочил и схватил ее за руку. Боль была нестерпимо жгучей. Она разрыдалась.
- Мама, мамочка, что с тобой? - слышала она сквозь собственные рыдания удивленный, но отнюдь не сострадательный голос дочери. Она попыталась совладать с ними, но ее начала бить дрожь. Мария Лукьяновна пришла в себя на диване, аккуратно укрытая пледом, увидела над собой бледное и невозмутимо спокойное лицо старшей дочери.
- Где Мария? - одними губами спросила она.
- Она сейчас вернется. Я послала их в аптеку за камфарой и но-шпой. Мама, тебе нельзя вставать. У меня подозрение, что это микро…
- Черт с ним! - Мария Лукьяновна решительным движением спустила на пол ноги и простонала - в груди словно кто-то ворошил раскаленные угли. - Ты не должна была отпускать ее с этим… негодяем.
- Но она вернется через пять минут. Не смей вставать, мама!
Мария Лукьяновна оттолкнула старшую дочь и направилась к окну, с трудом переставляя онемевшие ноги. Она оказалась у окна в тот самый момент, когда у калитки затормозила белая "Волга", из которой выскочила Муся и помчалась к дому, держа в вытянутой руке коробки с лекарствами. Мария Лукьяновна попятилась к дивану. Ею внезапно овладело полное бессилие и равнодушие к тому, что будет.
"Надо написать Василию. Может, он сумеет повлиять на Марию, - думала она, распластав на диване свое тяжелое, словно налитое свинцом тело. - А вообще, какая разница? Я все равно уже потеряла ее, потеряла…"
- Я бы на твоем месте не уезжала. Постарайся взглянуть на себя со стороны - такое впечатление, словно ты сошла с ума. Да, этот твой Вадим очень красивый и обаятельный мужчина. И, мне кажется, очень мужественный. Но одного этого недостаточно. Как ни верти, он солдафон, а у них у всех в мозгах ограничитель. Ну, прочитал в свое время десяток книжек, может, даже сходил пару раз в Большой - среди военных это модно.
- Мы с тобой никогда не были в Большом театре.
- Мы с тобой выросли в интеллигентной семье. В нашем доме всегда звучала серьезная музыка, собирались интересные люди. Твой отец был поэтом.
Муся удивленно посмотрела на сестру.
- Был? Мне кажется, он им и остался.
Нина виновато опустила голову.
- Прости. Само собой вырвалось. Хоть он и подлец, я последнее время поняла, что многое отдала бы за то, чтобы увидеть его, поговорить, просто прижаться к нему. Мне кажется, ты бросилась на этого летчика потому, что тебе с детства не хватало мужской - отцовской - ласки.
- Глупости. Я же не бросалась на других. Вы с мамой всегда хотели, чтобы я подружилась с Эдькой Аникиным. А мы с ним даже ни разу не поцеловались.
- Ну и зря. Тонкий интеллектуальный мальчик. Знает наизусть много стихов, играет на пианино.
- Ну и что?
Муся повернула голову и посмотрела на сестру красными от попавшего в них шампуня глазами.
- А то, что я не хочу, чтобы моя младшая сестренка оказалась на больничной койке в отделении для "февраликов". - Нина зачерпнула из ведра теплой воды и стала лить тонкой струйкой на голову склонившейся над ванной Муси. - Я знаю слишком много примеров безрассудства, кончающегося страшной трагедией.
- Ты вообще слишком много знаешь. Ой, горячо! Разбавь, а? Я не хочу облысеть. Послушай, Нинок, ты дашь мне свою юбку с ромашками и джинсовые шорты?
- О Господи, неужели ты на самом деле собралась ехать с этим типом на море? - Обычно невозмутимая Нина в сердцах плеснула на голову сестры прямо из ведра и грохнула им об пол. - Я думала, что это какая-то комедия.
- Разве я похожа на комедиантку? Нинка, скажи, ну неужели ты мне не веришь? - Муся прижалась к сестре всем телом, по которому сбегали потоки воды от ее мокрых волос. - Ведь я… как выяснилось, ни капли не умею притворяться.
- Тебе-то я верю, а вот ему…
Нина вздохнула и направилась к двери.
- А я бы на твоем месте больше верила ему, чем мне! - Муся схватила махровое полотенце и стала ожесточенно тереть свои густые длинные волосы. - Я еще совсем не знаю себя. Два дня назад я и представить не могла, что со мной может случиться такое. Я не знаю, что случится со мной еще через два дня. А он… он надежный, как утес!
- Какая же ты фантазерка! - Мусе показалось, что сестра посмотрела на нее с завистью. - Я не могу сказать подобного ни о ком из моих хороших знакомых, а ты говоришь о первом встречном.
- Да! Потому что мне послала его судьба. Такой точный и аккуратный во всем, Вадим Соколов вдруг перепутал название улицы. А я в это время оказалась дома, тебя и мамы не было, и мне никто не помешал сделать то, что я сделала!
Муся быстро вытерлась полотенцем и бросила его на пол. У нее было гибкое сильное тело лесной нимфы. Нина часто видела сестру обнаженной. Она казалась ей хрупким недоразвитым подростком. Перемена, произошедшая с Мусей, поразила ее старшую сестру.
- Но ведь он женатик. Ему еще нужно получить развод, а в армии этого не любят. Придется выбирать между тобой и капитанскими погонами. Ты уверена, что Вадим выберет тебя?
- Я сама его выберу! Он от меня никуда не денется. Я буду с ним даже во сне.
Нина неодобрительно покачала головой.
- Ты всегда была такой гордой и неприступной. Я завидовала тебе. Оказалось, ты такая же стелька в их башмаке, как та же Галина. Они не любят, когда мы вешаемся им на шею. Учти это.
- Ты ничего не поняла! Это как… магнит и железо. Вадим сам хочет, чтобы я вешалась ему на шею. Ему это необходимо. И вообще словами этого не объяснить. - Муся схватила с кресла платье и надела его одним быстрым движением. - Такое случается раз в столетие, понимаешь?
- Ты хочешь сказать, что женатики редко приезжают в наш город? - Нина смотрела на сестру насмешливо. - Да мне кажется, он просто кишит ими. Как труп могильными червями. Плюнь - и попадешь в женатика.
Нина смущенно отвернулась. Муся подошла и молча обняла сестру. Она знала: Нина безнадежно влюблена в молодого хирурга из их больницы. Женатого и успевшего заиметь ребенка.
- Настоящая любовь, как и гений, встречается раз в столетие. Горе тому, кто прозевает ее. Тебе она еще встретится, Нинок.
- Ну, с меня, пожалуй, хватит. - Сестра уже успела совладать с собой, и ее лицо приняло безмятежное выражение. - Можешь взять мой японский купальник и голубое пончо. У моря прохладные ночи. Хотя ты, скорее всего, этого не заметишь.
Сестры постояли с полминуты обнявшись. Муся первая разжала руки. Она заметалась по комнате, на ходу швыряя в сумку вещи. Казалось, что она исполняет ритуальный танец.
- Мама потом все поймет. И, может быть, простит. Это если он на самом деле женится на тебе. А вообще-то она права, и я не должна была брать твою сторону, - тихо проговорила Нина и села на стул возле двери, чтобы не мешать Мусиным лихорадочным сборам. - Но я бы сама на твоем месте… Нет, я бы так не смогла. Вениамин мне предлагал. Он очень хочет этого. Но я считаю, в данной ситуации это унизительно. Представляешь, что скажет мама, если вдруг узнает?
- Представляю, - машинально бросила Муся, ни на секунду не прерывая своего стремительного танца.
- Она найдет такие слова, что я на самом деле почувствую себя грязной и падшей. А я не могу себя ненавидеть. Господи, ну почему мы всегда боимся того, что скажет мама?..
Муся ничего не сказала. Ее движения становились все медленней и медленней. Наконец она замерла посреди комнаты и, глядя на сестру большими блестящими глазами, прошептала:
- Потому что она никогда не любила. Я теперь это знаю наверняка.
- Но она утверждает, что была влюблена в отца, пока не узнала о его измене. Она сказала, что была на грани самоубийства и не сделала этого только из-за нас. Муська, послушай, а ты знаешь, что нужно делать, чтобы не забеременеть? Гормональные тебе пить рано, а потому ты должна…
- Но я хочу забеременеть. Я очень хочу забеременеть от Вадима.
Нина замахала обеими руками.
- Не дури. Таким образом ты только потеряешь его. Дети привязывают мужиков не больше, чем общие кастрюли и унитаз. Так выражается наша главврач.
- Но я не собираюсь его привязывать. Он уже мой, понимаешь?
- Да, конечно. - Нина весьма двусмысленно хмыкнула. - Так вот, послушай старшую сестру и, по крайней мере, запомни дату, когда у тебя начинаются месячные. Хоть это и ненадежно, но все-таки лучше, чем вслепую. К тому же нужно спринцеваться после каждого сношения. Я дам тебе лимонную кислоту и…
Муся подскочила к окну и отогнула штору.
В ту же секунду у калитки застыла белая "Волга".
- Нет, я не имею права поселить вас в одном номере. Тем более в таком фешенебельном отеле, как наш. Была бы у вас хотя бы одна фамилия.
Лицо администраторши за стойкой, заставленной вазами с гладиолусами, было непроницаемо бесстрастным.
- Но мы же не виноваты, что у нас разные отцы, - сказала Муся и попыталась улыбнуться администраторше.