6
В процедурной, где находились все задержанные, кроме сестры и ночной няни, которая спала внизу, царила тягостная тишина. Врачи смотрели друг на друга с нескрываемым сомнением и беспокойством. Мысль о том, что здесь вор, тот, кто убивал профессора, вызывала в них дрожь недоверия и отвращения. Дружеское расположение, с которым раньше каждый относился к своим коллегам, исчезло.
- Какая гадость! Просто можно провалиться сквозь землю от срама, - говорил доктор Гора-нов, бросая на всех гневные, подозрительные взгляды. - Ведь мы врачи, интеллигентные люди, и среди нас случилось такое, что несовместимо с совестью врача, с гражданским долгом… Это позор! - волновался он и сжимал кулаки, словно собирался вступить с кем-то в драку.
- Хотел бы я, чтобы это была ошибка, - пытался успокоить себя серьезно испуганный доктор Калчев.
- Какая там ошибка… Это крупное дело, вот увидите! - вмешался в разговор Симанский, протирая стекла своих очков. Он давно уже перестал тревожиться за судьбу профессора и сейчас говорил совершенно спокойно.
- Позор! - повторял Горанов. - Жутко представить, что цезий найдут у кого-нибудь из нас. Что вы думаете? Это так страшно, чудовищно, позорно…
- Да, вор должен радоваться, если на его долю выпадет только позор и срам, но мне кажется, что он отправится на тот свет раньше профессора! - со злой иронией перебил Горанова Симанский.
- Я все равно не верю, что может случиться такая отвратительная вещь, - испуганно настаивал доктор Калчев.
Только Васильев сердито молчал. Забинтованная рука у него болела, и самые мрачные мысли не выходили из головы.
"Значит, - думал он, - Антонова поддерживает тайное знакомство с этой жирной мордой, с этим истеричным типом… Почему они скрывают? Зачем тот солгал? Отчего она никогда не говорила мне о нем? Наконец, почему она не оттолкнула меня, если с ней этот тип… Или же здесь кроется что-то другое, чего я не могу понять?"
Вошел доктор Попов.
- Коллеги, - сказал он, - я вас очень прошу: во время допроса постарайтесь сделать все, чтобы помочь разоблачить вора.
- Будет допрос? - спросил Калчев.
- А вы что думали? - взглянул на него Симанский. - На прием вас не пригласят.
- Все же… нас можно было бы и не подозревать, - пожал плечами Калчев, которого оскорбляло подозрение.
Симанский засмеялся.
Васильев вообще не реагировал на это сообщение. Он продолжал размышлять, припоминал свои последние встречи и разговоры с красивой медсестрой, анализировал слова и мысли и не находил никаких признаков ее неискренности.
Когда доктора Горанова вызвали на допрос, Симанский подошел к Васильеву и сказал:
- Помните, дорогой друг, я вам говорил, что враг подкапывается под жизнь профессора. Выходит, это была не пустая фантазия, и в моей голове есть кое-какой умишко…
Васильев окинул его острым взглядом и ответил:
- Да, вы очень умны!
- Не вижу причины для иронии, - смутился Симанский.
- Я тоже не вижу причины, зачем вы напоминаете, как вы умны и какая богатая у вас фантазия. Зато у вас неважная память, - заметил он, намекая на то, Что Симанский скрыл свое знакомство с Антоновой.
- Артериосклероз в вашем возрасте - редкое явление! - добавил доктор Калчев, невольно оказавшийся свидетелем их разговора.
Васильев усмехнулся и замолчал.
Через три - четыре минуты вернулся Горанов, и, трепеща от волнения и страха, на допрос пошел Калчев.
Горанов сердито сопел и ходил по комнате, не находя себе места.
- О чем вас спрашивали? - небрежно поинтересовался Симанский и, вынув из кармана маленький ножичек, начал чистить ногти.
- Ни о чем особенном, - ответил старый врач. Видимо, он был не намерен ни о чем рассказывать.
- Понимаю, - многозначительно улыбнулся Симанский. - Но не понимаю, почему вас не отвели в другую комнату и вообще почему нас держат здесь вместе. Это не в нашей практике ведения следствий!
- Выходит, вы хорошо знакомы со следственной практикой, - сухо заметил Горанов.
- Да, слыхал кое-что. Да ведь это не тайна… - сказал Симанский.
Вновь наступило молчание. Горанов продолжал шагать по комнате.
- Как здесь душно! - произнес Симанский и открыл окно. Он облокотился на подоконник и, глядя в окно, продолжал забавляться ножичком.
Через две минуты вернулся Калчев, и вместе с Чубровым на допрос пошел Симанский.
- Неприятная история, невольно чувствуешь себя преступником! - охрипшим от волнения голосом тихо произнес бледный как мел Калчев. - И главное - исчезло самое необходимое и как раз перед операцией! А что если бы мы уже вскрыли череп?
- Закрыли бы его и ждали, - сказал Горанов.
- Шутки в сторону! Честное слово, ничего особенного мне не сказали и почти не спрашивали, но я чувствую себя соучастником кражи.
Васильев продолжал молчать, и Калчев вопросительно взглянул на него.
- Ты, коллега, не беспокойся! Они приятные люди.
- Кто они? - как бы очнувшись ото сна, спросил Васильев.
- Следователи.
- А…
Стало прохладно, и Калчев решил закрыть окно. Закрывая его, он воскликнул:
- Посмотрите-ка! Наш ассистентик притворяется спокойным, а сам от страха забыл на подоконнике свой нож!
Он взял нож в руки и начал рассматривать его.
- Чудесный ножик. Посеребренный. У меня всегда была слабость к хорошим ножам, я даже коллекционирую их.
Вскоре вернулся Симанский и еще в дверях, засмеявшись, сказал:
- Здорово прощупывают! Вот увидите, обязательно найдут цезий! Тот, полный, с бритой головой, очень интересный человек. Сразу видно, что на этом деле собаку съел. Расспрашивал меня о разных мелочах, но видно, что понимает… Интеллигентный человек.
- И все же интересно, куда же делся этот чертов цезий? - спросил Горанов, когда Васильев выходил из комнаты.
- Одно бесспорно, - ответил ему Симанский: - человек, который взял его, сделал это с недобрым намерением. Здесь видна рука того, кто заинтересован в смерти профессора. Только так можно объяснить кражу!
- Вы забыли свой нож, - сказал Калчев, протягивая его Симанскому.
- Благодарю вас, тут обо всем забудешь. Этот нож - подарок профессора, и мне было бы очень жаль потерять его. - Симанский раскрыл нож, показал своим собеседникам все его лезвия, сложил и снова убрал в карман.
- Все это выглядело бы очень интересно и даже забавно, если бы не опасное состояние профессора, - вернулся к прежней мысли Калчев.
- Какая там забава, доктор? Это ужас! - резко возразил Симанский. - Идиот, который взял цезий, заслуживает виселицы.
- А что если цезий распался так, сам по себе? Например, ускорился радиоактивный распад, и металл исчез, прежде чем его успели взять? - снова задал вопрос Калчев, всегда с недоверием относившийся к химико-физическим законам.
- Таких фокусов в атомной физике не бывает, - рассмеялся Симанский и затем спросил: - А почему не видно сестры? Где она?
- Она в комнате дежурных. Вероятно, ее уже допросили, - ответил Калчев.
- Они очень быстро задавали вопросы, - заметил Симанский и, встав перед открытым окном спиной к остальным, вынул зажигалку, взял в рот сигарету и закурил ее. - Хоть бы скорее нашли цезий! - сказал он и повернулся лицом к доктору Калчеву.