Теперь же отметим еще одно новейшее открытие, позаимствованное в XX веке новейшим позитивистом и критическим реалистом П.Юшкевичем у епископа Беркли. Это открытие - "эмпириосимволизм". "Излюбленная теория" Беркли, - говорит А.Фрейзер, - есть теория "универсального естественного символизма" (p. 190 цит. изд.) или "символизма природы" (Natural Symbolism). Если бы эти слова не стояли в издании, вышедшем в 1871 году, то можно было бы заподозрить английского философа фидеиста Фрейзера в плагиате у современного математика и физика Пуанкаре и русского "марксиста" Юшкевича!
Самая теория Беркли, вызвавшая восторг Фрейзера, изложена епископом в следующих словах:
"Связь идей" (не забудьте, что для Беркли идей и вещи - одно и то же) "не предполагает отношения причины к следствию, а только отношение метки или знака к вещи, обозначаемой, так или иначе" (§65). "Отсюда очевидно, что то вещи, которые с точки зрения категории причины (under the notion of a cause), содействующей или помогающей произведению следствия, являются совершенно необъяснимыми и ведут нас к великим нелепостям, - могут быть вполне естественно объяснены,… если их рассматривать как метки или знаки для нашего осведомления" (§66).
Разумеется, по мнению Беркли и Фрейзера, осведомляет нас посредством этих "эмпириосимволов" не кто иной, как божество. Гносеологическое же значение символизма в теории Беркли состоит в том, что он должен заменить "доктрину", "претендующую объяснять вещи телесными причинами" (§66).
Перед нами два философских направления в вопросе о причинности. Одно "претендует объяснять вещи телесными причинами", - ясно, что оно связано с "абсурдной" и опровергнутой епископом Беркли "доктриной материи". Другое сводит "понятие причины" к понятию "метки или знака", служащего "для нашего осведомления" (богом). С этими двумя направлениями в костюме XX века мы встретимся при разборе отношения к данному вопросу махизма и диалектического материализма.
Далее, по вопросу о реальности надо заметить еще, что Беркли, отказываясь признать существование вещей вне сознания, старается подыскать критерий для отличения реального и фиктивного. В §36-м он говорит, что те "идеи", которые человеческий ум вызывает по своему усмотрению,
"бледны, слабы, неустойчивы по сравнению с теми, которые мы воспринимаем в чувствах. Эти последние идеи, будучи запечатлеваемы в нас по известным правилам или законам природы, свидетельствуют о действии ума, более могущественного и мудрого, чем ум человеческий. Такие идеи, как говорят, имеют больше реальности, чем предыдущие; это значит, что они более ясны, упорядочены, раздельны и что они не являются фикциями ума, воспринимающего их…"
В другом месте (§84) Беркли понятие реального старается связать с восприятием одних и тех же чувственных ощущений одновременно многими людьми. Например, как решить вопрос: реально ли превращение воды в вино, о чем нам, допустим, рассказывают?
"Если все присутствующие за столом видели бы его, слышали его запах, пили вино и ощущали его вкус, видели бы на себе последствия питья вина, то, по-моему, не могло бы быть сомнения в реальности этого вина".
И Фрейзер поясняет:
"Одновременное сознание различными лицами одних и тех же чувственных идей, в отличие от чисто индивидуального или личного сознания воображаемых объектов и эмоций, рассматривается здесь как доказательство реальности идей первого рода".
Отсюда видно, что субъективный идеализм Беркли нельзя понимать таким образом, будто он игнорирует различие между единоличным и коллективным восприятием. Напротив, на этом различии он пытается построить критерий реальности. Выводя "идеи" из воздействия божества на ум человека, Беркли подходит таким образом к объективному идеализму: мир оказывается не моим представлением, а результатом одной верховной духовной причины, создающей и "законы природы" и законы отличия "более реальных" идей от менее реальных и т.д.
В другом своем сочинении "Три разговора между Гиласом и Филоноусом" (1713 г.), где Беркли в особенно популярной форме старается изложить свои взгляды, он излагает таким образом противоположность своей и материалистической доктрины:
"Я утверждаю так же, как и вы" (материалисты), "что, раз на нас оказывает действие нечто извне, то мы должны допустить существование сил, находящихся вне (нас), сил, принадлежащих существу, отличному от нас. Но здесь мы расходимся по вопросу о том, какого рода это могущественное существо. Я утверждаю, что это дух, вы - что это материя или я не знаю какая (могу прибавить, что и вы не знаете какая) третья природа…" (p. 335 цит. изд.).
Фрейзер комментирует:
"В этом гвоздь всего вопроса. По мнению материалистов, чувственные явления вызываются материальной субстанцией, или какой-то неизвестной "третьей природой"; по мнению Беркли, - Рациональной Волей; по мнению Юма и позитивистов, их происхождение абсолютно неизвестно, и мы можем только обобщать их, как факты, индуктивным путем, согласно обычаю".
Английский берклианец Фрейзер подходит здесь со своей последовательно идеалистической точки зрения к тем самым основным "линиям" в философии, которые так ясно охарактеризованы у материалиста Энгельса. В своем сочинении "Людвиг Фейербах" он делит философов на "два больших лагеря": материалистов и идеалистов. Основное отличие между ними Энгельс, - принимающий во внимание гораздо более развитые, разнообразные и богатые содержанием теории обоих направлений, чем Фрейзер, - видит в том, что для материалистов природа есть первичное, а дух вторичное, а для идеалистов наоборот. Между теми и другими Энгельс ставит сторонников Юма и Канта, как отрицающих возможность познания мира или по крайней мере полного его дознания, называя их агностиками. В своем "Л.Фейербахе" Энгельс применяет этот последний термин только к сторонникам Юма (тем самым, которых Фрейзер называет и которые сами себя любят называть "позитивистами"), но в статье "Об историческом материализме" Энгельс прямо говорит про точку зрения "неокантианского агностика", рассматривая неокантианство, как разновидность агностицизма.
Мы не можем здесь останавливаться на этом замечательно правильном и глубоком рассуждении Энгельса (рассуждении, беззастенчиво игнорируемом махистами). Подробно об этом будет речь дальше. Пока мы ограничимся указанием на эту марксистскую терминологию и на это совпадение крайностей: взгляда последовательного материалиста и последовательного идеалиста на основные философские направления. Чтобы иллюстрировать эти направления (с которыми нам постоянно придется иметь дело в дальнейшем изложении), отметим вкратце взгляды крупнейших философов XVIII века, шедших по иному пути, чем Беркли.
Вот рассуждения Юма в "Исследовании относительно человеческого познания" в главе (12-й) о скептической философии: