Доктор Юнг: Или, скажем, психическую психологию; это была бы наука о психических вещах. Реальность, которую мы здесь достигаем – это психическая реальность; это мир психической субстанции, если можно применить этот термин. Думаю, мы ближе всего к нему, когда говорим, что это мир психической реальности. Так что по-другому объяснить последовательность чакр можно как восхождение от грубой материи к тонкой, психической материи. Сама идея этой трансформации от земли до эфира является одним из древнейших компонентов индийской философии. Концепция пяти элементов – это часть философии Санкхья, до-буддийской философии, принадлежащей самое позднее к седьмому веку до н.э. Все последующие индийские философии, как Упанишады, происходили от философии Санкхья. Так что эта концепция пяти элементов бесконечно древняя – определить ее возраст невозможно. Из возраста этого компонента можно понять, что фундаментальные идеи тантрической йоги происходят из неразличимого прошлого. Кроме того, идея трансформации элементов являет аналогию тантрической йоги с нашей средневековой алхимической философией. Здесь мы находим те же идеи, трансформацию грубой материи в тонкую материю разума – возвышение человека, как это тогда понимали.
Говоря об этом алхимическом аспекте чакр, я хочу привлечь ваше внимание к символу манипуры, огненного центра. Как вы, наверное, помните, в огненном центре такие необычные рукояти, если их можно так назвать, и профессор Хауэр гипотетически объяснял их как части свастики.[ii] Однако, должен признаться, я никогда не видел символ свастики с тремя концами. Существует греческая форма trikelos, но я не знаю, существовала ли она в Индии. Ее находили на греческих монетах в Сицилии в период между 400-200 гг. до н.э. – когда Сицилия принадлежала Graecia Magna и была большой и процветающей греческой колонией. Trikelos похож на это: трехногое существо. Но свастика как это: бежит на четырех ногах. Так что я предполагаю, что это, должно быть, рукоятки, присоединенные к треугольнику манипуры. Я скорее считаю, что это рукоятки горшка – чтобы поднимать горшок – а на верху есть крышка, которая тоже является ручкой. Я думаю, это можно объяснить с алхимического аспекта, поскольку манипура – это огненная область, и это кухня, или желудок, где готовится еда. Еду кладут в горшок, или в живот, и там она нагревается кровью. Так она приготовляется, чтобы ее можно было переварить.
Готовка предшествует перевариванию, это нечто вроде обработки пищи. Например, в Африке дерево папайя обладает весьма необычным свойством – его плоды и листья полны пепсина, того же вещества, которое можно найти в желудочном соке, пищеварительное вещество par excellence. Негры оборачивают мясо на два-три часа в листья папайи, вместо того, чтобы готовить его – так оно становится частично переваренным; оно обработано для переваривания. И все искусство готовки – это обработка к перевариванию. Мы перенесли часть нашей пищеварительной способности на кухню, так что кухня – это желудок в каждом доме, и работа по приготовлению еды вынесена из наших желудков. Наш рот – это тоже обрабатывающий орган, потому что слюна содержит пищеварительные вещества. Механические действия наших зубов обрабатывают пищу, потому что мы отрываем пищу, что мы делаем и на кухне, разрезая овощи и так далее. Так что вы действительно можете сказать, что кухня – это пищеварительный тракт, спроецированный вне человеческого тела. И это алхимическое место, где преображаются вещи.
Потому манипура может быть центром, в котором перевариваются, трансформируются вещества. Вслед за этим следует ожидать, что мы увидим трансформацию завершенной. На самом деле, этот центр прямо под диафрагмой, которая отмечает границу между анахатой и центрами в абдоминальной области.
И вслед за манипурой следует анахата,[iii] в которой происходят совершенно новые вещи; здесь новый элемент, воздух, больше не грубая материя. Даже огонь понимается как в некотором роде более грубый элемент. Он гуще, плотнее воздуха, и он весьма видим, тогда как воздух невидим. Огонь крайне подвижен, но четко определен в границах, и кроме того, в некотором роде осязаем, тогда как воздух крайне легкий и почти неощутим – если только вы не ощущаете его как ветер. Он относительно более утончен, чем огонь, который двигается и горит.
Так что в диафрагме вы пересекаете порог от видимых осязаемых вещей к вещам почти невидимым и неосязаемым. И эти невидимые вещи в анахате – это физические вещи, ибо это область того, что названо ощущением и разумом. Сердцу характерно чувство, а воздуху мысль. Это дыхание-бытие; потому дыхание и мысль всегда отождествляли с дыханием.
Например, в Индии есть обычай, когда умирает отец, старший сын должен наблюдать за его последними мгновениями, чтобы вдохнуть последний вдох отца, то есть душу, чтобы продолжить его жизнь. На суахили слово roho означает хрипящее дыхание умирающего человека, которое мы называем по-немецки rocheln; и roho означает душу. Оно, без сомнения, происходит от арабского ruch, что означает ветер, дыхание, дух, возможно, с той же изначальной идеей хрипящего дыхания. Так что изначальная идея духа или психических вещей – это идея дыхания или воздуха. И я говорил вам, что разум на латыни animus, что тождественно греческому anemos, означающему ветер.
Для сердца всегда характерно чувство, потому что чувственные условия влияют на сердце. Повсюду чувства связывают с сердцем. Если у вас нет чувств, у вас нет сердца; если у вас нет отваги, у вас нет сердца, потому что отвага – определенное чувственное положение. И вы говорите: "Прими близко к сердцу". Или вы изучаете что-то "всем сердцем". Вы, конечно, изучаете головой, но вам не удержать это в голове, не приняв близко к сердцу. Только изучив что-то сердцем, можно по-настоящему это понять. Иными словами, если нечто не связано с вашими чувствами, если оно не погрузилось в ваше тело, достигнув центра анахаты, оно остается настолько летучим, что тут же исчезнет. Чтобы сохранить что-то, нужно привязать это к низшему центру. Отсюда тот метод обучения, который я описал вам на прошлой неделе, когда учитель использует кнут, чтобы чувства гнева и страдания заставили учеников запомнить буквы. Если бы они не были связаны с болью, ученики бы их не запомнили. Это особенно верно для примитивного человека: он может что-то выучить только таким путем.
Реальная важность мыслей и ценностей становится ясной для нас только когда мы считаем их непреодолимыми силами в нашей жизни. Начало такого постижения этих ценностей и мыслей у примитивных людей воплощается в тайном учении племени, которое дается в период пубертатного посвящения наряду с болью и пытками, чтобы его накрепко запомнили. В то же время учат определенным моральным ценностям, которые предотвращают слепые действия огня страсти манипуры.
Так что анахата – это действительно центр, где начинаются психические вещи, осознание ценностей и идей. Когда человек достиг такого уровня в цивилизационном или личном развитии, можно сказать, что он в анахате, и здесь он получает первые представления о силе и вещественности, или подлинном существовании, о психических вещах.
Например, возьмем пациента, проходящего анализ, который достиг стадии манипуры, где стал бессильной жертвой своих эмоций и страстей. Я говорю: "Но вам действительно нужно стать чуть разумнее; разве вы не видите, что делаете? Из-за вас проблемам в ваших отношениях конца не видно". И это не производит никакого впечатления. Но затем эти аргументы начинают преобладать; можно понять, что порог диафрагмы перейден – он достиг анахаты. Видите ли, ценности, условности, общие идеи – это психические факты, которые нельзя встретить в естественной науке. Их не поймать сачком и не разглядеть под микроскопами. Они становятся видимыми только в анахате: становится видимой сущность человека, высший человек, так называемый изначальный человек. Так что пуруша тождественен психической субстанции мысли и ценности, чувства. В осознании чувств и идей можно увидеть пурушу. Это первый намек на существо в вашем психологическом или психическом существовании, которое не является вами – существо, в которое вы помещены, которое больше и важнее вас, но которое имеет полностью психическое существование.