- Ладно, все это ерунда… На меня тоже, бывает, накатывает. Главное, что ты вовремя приехал, я уж не на шутку стал волноваться… Тут, понимаешь, из Минска приехали какие - то тузы, побывали на Охте во Дворце культуры и… в общем, им очень понравилось, и они с ходу предложили подписать контракт… Держись за стул - сейчас упадёшь! В полтора раза больше, чем мы здесь получили… Вот тут я и заметался: тебя нет, а они требуют немедленного ответа. Хоть другого в напарники бери…
- Теперь ты держись за стул, - сказал Артём. - Во - первых, я завтра уезжаю в Смехово, а во - вторых, больше я никогда не буду заниматься оформительскими работами.
Алексей вскочил со стула и забегал по тесной кухне. От волнения у него даже лицо покраснело.
- Нет, этот человек определённо с ума сошёл! - кричал он. - Отказываться от такого подряда… Да скажи я кому - нибудь - любой руками и ногами ухватится…
- Возьми и скажи, - ввернул Артём, но Алексей и ухом не повёл.
- Тебя кто - то околдовал в этом… как его? Хихикалово! Разве нормальный человек будет такую чепуху молоть?..
Случалось и раньше, Алексей бросался в наступление и убеждал Артёма. Бегая по кухне и задевая маленькие белые табуретки, Алексей не умолкал ни на секунду, ухитрялся налить в рюмки, чокнуться, выпить и даже закусить.
Выждав, пока он не иссяк, Артём сказал:
- Не трать, старик, зазря порох… Деньги у меня сейчас есть - кланяюсь тебе за это, и я решил пожить в деревне и попытаться написать что - либо стоящее… Если я ещё на это способен… И поверь, я говорю серьёзно.
Алексей сразу успокоился, перестал мотаться из угла в угол. Сел напротив и, задумчиво посмотрев на приятеля, сказал:
- А я уже заключил с ними договор… И за тебя, скотина, расписался…
- Перепишешь.
- Ты меня без ножа зарезал! Ведь я с другими художниками никогда на пару не работал… Кого мне взять?
- Ты же говорил…
- Говорил, говорил! - снова взорвался Алексей. - С другим я не смогу…
- Ну, тогда плюнь на все это, - сказал Артём.
- Какой же дурак от таких денег отказывается?
- Видишь, один уже нашёлся… - улыбнулся Артём. - Кстати, зачем тебе деньги?
У тебя все есть: отличная квартира, дача, машина… Жены, правда, нет. Так ведь настоящую жену ни за какие деньги не купишь - сам говорил… Я думаю, Лёша, жадность тебя обуяла…
- Ну тебя к черту! - отмахнулся Алексей. - Позвоню - ка я Маркелову, он, кажется, в городе…
Вслед за ним Артём вошёл в мастерскую. Из огромного окна лился яркий солнечный свет.
- Здравствуй, Артём, - услышал он знакомый голос.
- Ты меня так ошарашил, что я забыл тебе сказать… - пробормотал Алексей, склоняясь над телефоном.
В глубоком кресле у окна сидела Нина и кормила рыб. Наверное, потому, что яркий свет ударил в глаза, Артём её сразу не заметил.
- Ты загорел и помолодел, - сказала она и улыбнулась. - Настоящий крестьянин… Косоворотку бы тебе, холщовые порты, лапти с онучами и лукошко с семенами через плечо и - пошёл бы ты сеять по России - матушке доброе, вечное, разумное…
- Пока… он посеял смуту в моей душе… - буркнул Алексей.
Набрав нужный номер, он повернулся к ним спиной и стал что - то бубнить.
- Я разыскивал на набережной Кутузова, - сказал Артём. - А тебя, оказывается, всегда здесь можно найти…
- Ревнуешь?
Она снизу вверх смотрела на него, и крапинки в её глазах слабо мерцали. Сколько же они не виделись? Почти полгода. Ревнует ли он её?..
- Лёша мой старый друг, - сказала Нина. - Когда мне скучно, я прихожу сюда.
Алексей - он сидел на низком табурете в дальнем углу мастерской - горячо говорил в трубку. Уговаривал Маркелова поехать в Минск.
- Это верно… Лёша весёлый человек.
- Я рада, что ты ревнуешь. И странно было бы, если бы не ревновал… Здоровая, чистая натура. Крестьянин, ты не обижаешься? Я не обольщаюсь, будто ты любишь меня… Тебе просто непонятно, почему я не с тобой, а с ним.
- Женская душа всегда была для меня потёмки, - сказал Артём. - Поэтому я до сих пор и не женился.
- Если бы ты слишком хорошо знал женщин, им было бы с тобой неинтересно…
- Ты имеешь в виду женщин вроде тебя?
- Я не хотела тебя обидеть… Но ты действительно совсем не знаешь женщин… Поэтому ты мне и нравишься.
- Что ж, нет худа без добра, - усмехнулся Артём.
Алексей повесил трубку и подошёл к ним. Очевидно, он договорился с Маркеловым, потому что лицо у него стало не таким озабоченным, как раньше.
- Вы что - то тут насчёт меня проезжались? - с улыбкой спросил он.
- Я давно заметила, что художники и писатели страшно мнительные люди, - заметила Нина.
- Если ты такая наблюдательная, то скажи, что случилось с Артёмом? Приехал из деревни, по - моему, чокнутый… Я тут гигантское дело провернул, а он чуть было все не испортил…
- Тебя интересует моё мнение? Так вот, деревня благотворно повлияла на Артёма.
- Может быть, и мне податься в деревню? - усмехнулся Алексей.
- Тебе не поможет, - сказала Нина. - Ты слишком городской человек…
- Ты, кажется, осуждаешь?
- Увы, нет. Я сама до мозга костей горожанка. Я бы не смогла прожить в деревне и месяца. По - моему, там живут герои.
- Ну и представление у тебя о современной деревне! - сказал Артём.
- Черт побери! - воскликнул Алексей. - У меня тоже есть на Псковщине деревня, где я родился… Слышали про реку Великую? Вот на берегу этой реки и жили мои предки. Я там не был тридцать лет. Смутно помню клён в саду, реку да баньку с каменкой на самом берегу… Каждый год собираюсь съездить туда, правда, дорога до деревни отвратительная… А что? Возьму да и съезжу!
- Не съездишь, - сказала Нина.
- Вот вернусь из Минска и махну! - загорелся Алексей. - Захвачу этюдник… Поживу там, поброжу по лесам.
- Не поедешь ты, Лёша, в деревню, - сказала Нина. - Чужая она для тебя… В Таллин, Ригу, Алупку - пожалуйста, это для тебя, а деревня…
- Я же там родился!
- Не огорчайся, - улыбнулась Нина. - Гении рождаются в деревне, а умирать приезжают в город.
- Спасибо, утешила…
- Так это гении, - сказала она.
3
Хотя пора белых ночей давно прошла, на набережной было светло. Петропавловская крепость, мягко подсвеченная прожекторами, тянулась в звёздное небо. Нева была удивительно спокойной. В берегах отражались огни. Посередине, перекрещиваясь, протянулись широкие блестящие полосы: следы давно прошедших кораблей. Круглая луна огромной медалью впаялась в тихую гладь. У берега дремали две чайки.
Нина сидела на гранитном парапете, Артём стоял рядом и смотрел на воду.
- Почему не спросишь, как живу я, что делаю? - сказала она.
- Зачем?
- Я часто вспоминаю дни, проведённые на даче… Ты был такой милый!
Его раздражал этот снисходительный, чуть насмешливый тон. Что - то неуловимо изменилось в ней. А может быть, в нем? Он тоже вспоминал дачу. И много думал о Нине. Но совсем не о такой, которая сидела рядом на парапете. Та Нина была ближе.
- Твои окна выходят на Неву? - спросил он.
- Я вижу из окна, как мимо проплывают пароходы, - сказала она и искоса взглянула на него.
- А ты видела мою машину?
Она улыбнулась и тоже стала смотреть на воду. Гладкая прядь качалась у белой щеки.
- Один раз ты стоял больше часа… - заговорила она, не поднимая головы. - Вон там, не доходя автобусной остановки. Курил и бросал сигареты в воду… Кстати, дай сигарету.
Она закурила. И Артём подумал, что тогда, на даче, она не курила… Однако по тому, как она держала сигарету и выпускала дым, было видно, что не новичок.
- Покажи, где твоё окно, - сказал он. - Впрочем, не надо…
- Зачем тебе окно? Я ведь здесь. - Она посмотрела ему в глаза.
- Здесь? - усмехнулся Артём. - Ты далеко - далеко.
- Не хочешь пригласить меня в свою милую деревушку?
- Это посёлок, - сказал Артём.
- Расскажи, где он?
Артём нехотя стал рассказывать о Смехове, о кошмарной дороге расстоянием в три версты с гаком, о доме, который сейчас строит некий Серёга Паровозников.
Нина внимательно слушала и, когда Артём замолчал, сказала:
- Хочешь, я к тебе как - нибудь приеду?
- Вот дом построю…
- Ты не хочешь, чтобы я приехала, - сказала она. Причём без тени огорчения, с улыбкой, которая раздражала Артёма.
- Ты и так не приедешь, - сказал он.
Она спрыгнула с парапета, ладонями разгладила на бёдрах юбку.
- Надолго ты в своё Смехово, крестьянин?
- Думаю, что да.
- Не смотри так на меня, пожалуйста, своими пронзительными серыми глазами… Ну чего ты пытаешься во мне найти? Если царевну Несмеяну, то напрасно. Я современная женщина без предрассудков. А тебе нужна совсем - совсем другая… Крестьянка, например. Когда влюбишься, напиши её портрет и покажи мне. Только вряд ли тебе удастся женский портрет…
- Я постараюсь, - сказал Артём.
- А почему ты ни разу не предложил мне позировать? - спросила она. - Алексей уже кучу этюдов сделал, но я их все забраковала…
- Уж если такой знаток женской натуры не смог, то где уж мне…
- Где уж нам уж… Ты уже и разговариваешь, как крестьянин.
- А ты действительно совсем не знаешь деревни. Крестьяне - это давно устаревшее понятие…
- Что же ты замолчал? Скажи, что теперь сельских жителей называют колхозниками. И ещё как это? Ну, которые в совхозе работают? Совхозниками?
- Вот видишь… - сказал Артём, усмехаясь.